40 лет назад Николай Круглов-старший выиграл личную гонку на Олимпиаде в Инсбруке. Сделал он это благодаря или вопреки – спорят до сих пор. Лев Россошик в авторской рубрике «В мемориз» вспоминает, как это было.
Во время нашей последней встречи Коля Круглов заметил как бы невзначай: «И что вдруг обо мне вспомнил? Я простой ординарный олимпийский чемпион. Сейчас ведь таких много. И с каждым четырёхлетием их число увеличивается».
Не стал тогда — давно это было — его переубеждать, что он себя просто недооценивал, что вовсе он не «ординарный», а наоборот, даже по-своему уникальный, может, вообще единственный в своём роде. Да и сегодня, спустя почти ещё три десятка лет после того нашего общения тет-а-тет, не изменил своего отношения к этому чересчур даже скромному, рано оставшемуся сиротой, труженику из горьковского рабочего района Сормово, воспетого в некогда популярной песне Бориса Мокроусова «Сормовская лирическая». Он и на заводе том работал, о котором в песне поётся…
Сколько раз потом пытался пообщаться с Николаем Константиновичем, теперь-то уж именно так надо, наверное, называть его, дабы не перепутать с Николаем-младшим, более, наверное, известном сегодняшним любителям биатлона. К тому же — подполковник в отставке, солидный вроде бы человек. Но это только для тех, кто его не знает. Готов был специально поехать в Нижний Новгород, чтобы встретиться с Кругловым-старшим. Но каждый раз слышал типа: «Ты в Турин едешь?» — «Разумеется». — «Там и увидимся». Впрочем, оба мы понимали, что у каждого на Играх свои дела, и встретиться мы могли только случайно. Тем более сын выступал на тех Играх, и старший Круглов был занят больше, чем кто бы то ни было, хотя и приехал с туристической группой ветеранов. До биатлонного стадиона я десять лет назад так и не доехал — по заданию редакции освещал другие соревнования. С Кругловым-младшим смог, правда, познакомиться и даже накоротке пообщаться тогда в «Русском доме». А старшего не видел давным-давно. Но, повторяю, своего отношения к двукратному олимпийскому чемпиону не изменил.
Впрочем, я увлёкся. Забежал вперёд.
Ставьте в первую. Так спокойнее
Полвека назад биатлон не имел даже своей международной федерации, являлся придатком Международного союза современного пятиборья, к которому добавили слово биатлон. И в программе Белых олимпиад он появился поздно, в 1960-м. Женщины в Инсбруке вообще не выступали (впервые они участвовали в Играх-1992 в Альбервилле), а у мужчин вначале проводилась одна гонка — на 20 км со стрельбой на четырёх рубежах, в 1968 году включили в программу ещё эстафету 4х7,5 км. Это сегодня медалей разыгрывается тьма — кроме двух названных ещё и в спринте, и в масс-старте, и в гонке преследования, и даже смешанная эстафета проводится.
Тогда же, в 1976-м, в Инсбруке, точнее, в Зеефельде, где соревновались лыжники и биатлонисты, максимальным результатом могли стать два золота. Их и завоевал 25-летний горьковчанин Николай Круглов, причём личная победа стала первой для СССР за три полных олимпийских цикла. Эстафеты советские биатлонисты выигрывали и в Гренобле, и в Саппоро, а вот взойти на верхнюю ступень пьедестала после личной гонки не получалось. И вот оно свершилось!
Круглов стартовал девятым, первым из наших и раньше основных соперников, которыми в те годы считались финны Эско Сайра и двукратный чемпион мира 1975 года в «классике» и эстафете Хейкко Икола, а кроме них вечные, казалось, претенденты на медали швед Суне Адольфссон и норвежец Тур Свендсбергет. Сразу после представителя Норвегии стартовал Александр Тихонов, а его тёзка Елизаров ушёл на дистанцию одним из последних.
Почему Круглова поставили в первой группе — сам ли захотел либо это было тренерское решение, — долгое время для меня, во всяком случае, оставалось загадкой. После его победы номер на старте уже никого не волновал. Да и на самом деле, какое это имело теперь значение, когда всё так благополучно завершилось. Гораздо позже узнал, что так захотел сам чемпион: «Ставьте в первую. Так мне спокойнее. Зачем знать, что кто-то стрельнул без штрафа, и столько-то у тебя выигрывает. Сразу начинаешь подспудно думать: „Я обязан, я должен...“ И часто не получается».
Примерно через четверть часа после старта Круглов появился на стрельбище. Первый выстрел, второй, третий, четвёртый — четырёх стеклянных шаров как не бывало. Но пятый остался нетронутым — минута штрафа. А вот оба финна и Тихонов после «лёжки» продолжили гонку с нулями. У Елизарова тоже один промах и тоже минута. К тому же Круглов провёл на стрельбище минуту и 12 секунд, а Тихонов на 13 секунд меньше. Он и стал безоговорочно лучшим после первого рубежа. Икола следом — 15.48. У Елизарова — 16.39, у Круглова — 16.53. Получалось, что бежали наши неплохо.
«Стойку» все главные претенденты, кроме Тихонова, который разок смазал, отработали чисто, но зато двукратный олимпийский чемпион компенсировал штрафную минуту быстрым ходом. И после половины дистанции он сохранил лидерство, опережая Иколу на 26 секунд. Круглов и Елизаров были в первой четвёрке и ходом финна обыгрывали.
Третий рубеж все, словно сговорившись, прошли без задержек и без штрафа. На выходе со стрельбища Тихонов уже вёз Иколе больше минуты, а Круглов финна почти догнал. Многое, если не всё, должно было решиться на последней стрельбе. Напряжение зашкаливало. И именно в этой нервотрёпке подчас не выдерживали самые, казалось бы, стойкие и удачливые.
Первым отстрелялся стартовавший раньше остальных Круглов. Один промах — минута. Николай успел проехать последний круг и появится на стадионе как раз в тот момент, когда Икола сорвался: дважды он опускал винтовку и заново прицеливался, но всё-таки оба раза в цель не попал. Шансов на победу у него не было никаких, а ведь на дистанции оставались ещё Тихонов и Елизаров.
Лидер прикатил на рубеж и… Стал мазать один выстрел за другим. Пять промахов, причём один – за пределы радиуса, в «молоко» – карался двойным штрафом. Итого шесть штрафных минут и прощайте шансы выиграть золото или хотя бы на медаль. На финише Тихонов оказался лишь пятым.
На дистанции оставался ещё Елизаров. Теперь выиграть мог только он, если бы отработал «стойку» чисто, промахнулся бы раз — стал вторым. Но Елизаров промазал дважды, и занял только третье место.
Фото: РИА Новости
Выиграл Круглов или проиграл Тихонов?
Об этом потом долго — и во время тех Игр, и гораздо позже — спорили: многие были склонны считать, что Круглову просто повезло, а истинный герой всё-таки Тихонов. Не сорви сибиряк четвёртую стрельбу — быть ему личным чемпионом, наконец. Поэтому, мол, Круглов должен радоваться, что всё так получилось.
Впрочем, так могли говорить лишь те, кто не знал Круглова близко и не представлял, что олимпийская гонка в Зеефельде стала финальным аккордом их виртуального спора, начавшегося ещё в эстафетной гонке на чемпионате страны 1973 года в Кирово-Чепецке. Там на последнем этапе за родное «Динамо» бежал Тихонов, новоиспечённый чемпион мира, только что вернувшийся из Лейк-Плэсида, а финишный отрезок за команду общества «Труд» доверили мало кому известному тогда Круглову. Последний получил эстафету на 24 секунды раньше динамовца, но на второй и последний рубеж они прикатили почти одновременно. Вот где случилось их самое первое противостояние.
Круглов отстрелялся чисто и помчался на заключительный отрезок, Тихонов дольше выцеливал последний шар, но тоже не промахнулся. Какие-то несколько метров отделяли его от лидера, и сомнений в том, что чемпион мира и Олимпийских игр легко обойдет конкурента, не было. Но Круглов так и не пропустил динамовца. И одержал тогда, за три года до Инсбрука, свою первую победу над человеком, на которого всегда равнялся в спортивном плане. Наверное, те, кто рассуждал про везение Круглова и невезение Тихонова, просто-напросто не знал предыстории соперничества этих двух больших спортсменов.
А через несколько дней они оба получили ещё по одному золоту — в эстафете: Круглов свою вторую высшую олимпийскую награду, Тихонов — третью.
Мысли вслух
А после первого золота, придя в себя и осознав случившееся, Круглов неожиданно сделал интересное признание. Не публично, нет, — откровенничал с самыми близкими людьми:
— Вот говорят, что олимпийский чемпион — это уже навсегда, навечно. Ну, пошумят немного о тебе. И всё… Я знаете, что понял, когда на пьедестале стоял, когда гимн наш играли и флаг наш в честь моей победы подняли? Я понял, что за такие минуты и полжизни отдать не жалко… Но вот гимн сыграли, флаг опустили и надо уходить. Всего-то три ступеньки вниз, с пьедестала. Иду я по этим ступенькам и думаю: «А назад-то тебя, Круглов, сюда никто никогда уже не пустит. Кончилось, Круглов, твоё чемпионство. Хочешь вновь сюда подняться — начинай всё с начала». Я это прекрасно понял. Жизнь есть жизнь… Золотая медаль — не капитал в банке, с неё проценты не идут.
Майор Круглов — преподаватель зенитно-ракетного училища
Позже, во время нашей встречи, я напомнил ему эти слова и спросил:
— Но ведь была же ещё попытка взойти на олимпийский пьедестал. Через четыре года после Инсбрука.
— Я тогда делал и, считаю, сделал всё, чтобы поехать в Лейк-Плэсид, был в списках. И приехал по вызову в Москву, чтобы проследовать потом за океан. И вот тут неожиданно узнаю, что вместо меня едет другой, причём, старше меня, который на двух Олимпиадах до этого запасным был. Все знали, что ничего он не сможет сделать, и уж точно команде не поможет. В тот вечер, самый, наверное, трудный для меня, не услышал ни извинений, ни сочувствия. Даже элементарного «до свидания» — и то никто не произнёс. Была бы возможность — тут же уехал бы из Новогорска. Но поздний вечер, на поезд не успевал. Пришлось дожидаться утра наедине со своими мыслями. Сколько же я в ту ночь передумал…
Вот таким элементарным получилось моё прощание со сборной, с командой, которой было отдано семь лет жизни. Да чему удивляться, если точно также обошлись до меня и с другими ребятами — Сафиным, Бяковым. Ещё год-два пытался в соревнованиях выступать. Так, для себя. Стимула только не было — знал, возврата быть не может. Да и рана психологическая долго кровоточила, она же повлекла за собой и травмы физические.
Правда, пошли было пару лет спустя разговоры: давай, мол, тебя проводим. Это Александр Васильевич Привалов, самый мной уважаемый из наставников сборной человек, инициативу проявил. Но мне уже не до проводов было: жизнь предстояло начинать сызнова. И это в 32 года.
— Но ведь и в сборную путь твой не был устлан цветами. Да и поздновато ты в биатлон подался, уже когда в армии служил.
— Всё так. Но по поводу того, как дело было на самом деле, я бы двумя известными фразами ответил. В начале пути — каждый кузнец своей судьбы. В конце карьеры — спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
— Это же несправедливо.
— Конечно. Но разве только в спорте такое встретишь? Просто в нашем деле всё это проявляется нагляднее, выпуклее, очевиднее. Уверен, каждый человек жаждет проявить себя в конкретном деле, только вот не каждому такая возможность предоставляется. Согласись, в 30 лет нереально стать хорошим слесарем — это в 18 начинать надо, а то и раньше. Тут вообще иначе надо вопрос ставить. Почему вообще из спорта уходить, если ты чувствуешь, что можешь пользу принести? Значит, обстоятельства заставляют. Странно, что не занимался, скажем, тренерской работой Меланин, великий биатлонист. Когда он выступал, никто из наших его не обыгрывал, но к любимому делу его не подпускали.
— Нечто похожее, как я понимаю, произошло и с тобой?
— Только отчасти. Какое-то время меня всё-таки привлекали к работе с «армейскими» биатлонистами. Но я был как бы на подхвате.
— А была ли уверенность, что как тренер, ты бы смог сделать нечто?
— Никто на моём месте никаких векселей давать не взялся бы. Желание работать у меня было всегда, да и ребята, похоже, относились ко мне неплохо, когда помогал армейским биатлонистам. Тренеры? Тут другое дело — конкурента чувствовали. Я готов был не с сильнейшими заниматься — лишь бы дали знания свои применить. Увы… А просить я не умею и не люблю. И никогда не любил… Но всё-таки хочется, ой, как хочется передать молодым всё, что сам знаю.
Николай Круглов, Лев Россошик, Виктор Сидяк, Эдуард Винокуров
Сын отца своего
Этот разговор проходил больше 20 лет назад, когда младшему Коленьке не было ещё и 10. Стоило же сыну подрасти, как Круглов-старший демобилизовался из армии и решил доказать, что его сын, как и он сам в своё время, может стать большим мастером в городе, совершенно не приспособленном для занятий биатлоном. Собрал специально под сына группу пацанов и начал с ними заниматься, ничего за это не получая. «Чистый альтруизм», — оценил он позже свои тренерские усилия тогда, во второй половине девяностых. Попытался было достучаться до городского и областного спортивного начальства, но в ответ услышал: «Биатлон нам не нужен». Уговаривал хотя бы винтовку купить — всё без толку. Тогда и решился на отчаянный шаг — продать свои золотые олимпийские медали.
«Расстался с ними с абсолютной лёгкостью, — признавался он позже. – А что мне на них смотреть? Вы знаете, кто я? И все, кому это интересно, тоже знают. Остальное неважно. Зато вложение обернулось положительным результатом». На полученные за медали деньги он полностью экипировал сына, смог командировать его в сборную страны. В Нижнем Новгороде не было никаких, даже элементарных условий для тренировок — ни лыжероллерной трассы, ни стрельбища, ни оружия, ничего. К тому же его больно задели слова одного из областных чинуш: «Ваш сын никогда никем не будет, я уже это просчитал».
Однако подобное заявление только убедило Круглова-старшего, что они идут правильной дорогой. Выиграв первенство страны среди юношей в лыжных гонках, его сын перебрался в Ханты-Мансийск, где были созданы все условия для занятий биатлоном. И очень быстро проявил себя в новом виде спорта — в первый же год стал двукратным чемпионом Европы и обладателем двух серебряных наград молодёжного первенства мира. Ещё через год повторил и даже умножил достижения в своей возрастной категории.
А потом была уже взрослая сборная — и успешные старты на этапах Кубка мира, в 2005-м первое золото в составе квартета в новом виде биатлонной программы — смешанной эстафете, серебряная медаль Олимпиады в Турине опять-таки в эстафете.
Он был готов очень прилично и к своей второй Олимпиаде в Ванкувере, причём надеялся стартовать в любимых дисциплинах — спринте и гонке преследования. Но тренерский совет решил иначе — поставил Круглова на индивидуальную гонку. Он и ходом шёл очень здорово, а стрелял вообще без промаха, и после третьего огневого рубежа лидировал. Но на четвёртом круге упал на одном из спусков, и у винтовки оторвался переносной ремень. Так до самого рубежа пришлось нести оружие в руке. В результате оказался только 11-м…
Понятно, что после случившегося его не включили в эстафетную команду. Так закончилась спортивная карьера Круглова-сына.
Поздравление по телефону
В минувшее воскресенье Круглов-отец праздновал своё 66-летие. Я не упустил случая поздравить великого спортсмена, а заодно задать несколько вопросов.
— И всё-таки тебе удалось применить на деле свои знания и опыт, не так ли? Достижения сына — тому свидетельство. И звание заслуженного тренера получил после олимпийского серебра Николая в Турине. Или раньше, после побед на мировых чемпионатах?
— Нет. Заслуженного присвоили после Игр в Турине. Но к этому времени моя дочь уже была заслуженным тренером по художественной гимнастике, среди её воспитанниц чемпионки мира были и есть. Так что она меня опередила.
— А сегодня чем занят?
— Да ничем. Пенсионер. Намёрзся в своё время так, что сегодня то и дело спину прихватывает.
— Тогда, в 1976-м, известный тренер Александр Привалов заметил, что наш биатлон сегодня любят не меньше, чем хоккей. В то время только-только начинали транслировать гонки по телевидению.
— Так Васильич — мудрый, он уже тогда всё прочувствовал. А сегодня биатлон и в самом деле смотрят все — от мала до велика. Потому ещё, наверное, что показывают его хорошо. Да и хоккей сегодня не тот, что в наши спортивные годы. Биатлон, можно сказать, попал в струю.
— Смотрел фильм «Чемпионы»? Андрей Смоляков там тебя сыграл. Похоже получилось?
— Нормально. Это же художественная лента, не документальная, но в принципе, многое получилось так, как и было. Смоляков — актёр хороший, характерные роли ему удаются. Тут мы похожи. Только ростом он выше. Точнее — длиннее.
— Помнится, ты долго бился, чтобы в Нижнем Новгороде биатлонный стадион появился. Или хотя бы что-нибудь для занятий этим видом спорта. Так и нет ничего?
— Сегодня об этом и не заикаюсь — какой биатлон, о чём ты говоришь? Раньше хоть прыгуны с трамплина были. А тут несколько дней назад проехал по набережной. С одной стороны, разрушенная судейская будка, где когда-то финишный створ гребного канала был, с другой — пустота вместо когда-то очень популярного трамплина на Нижегородском откосе. Сегодня вообще о развитии циклических видах спорта в городе речь не идёт.
— А чем закончилась история с твоими медалями?
— Ты не смотрел пару лет назад телевизионный фильм, кажется, на НТВ показывали? Всё в порядке. Все награды при мне. Просто в то время я не мог поступить иначе, ты меня знаешь. И нисколечко не пожалел об этом своём шаге.
Вычитал в одном из очерков про двукратного чемпиона Игр такие справедливые слова:
«Большой спорт как высокая, неприступная горная вершина. А не потому ли в эту гору, на её вершину, чаще всего поднимаются вовсе не счастливчики и баловни судьбы, а люди судеб нелёгких, привыкшие к тягостям и горестям жизни, привыкшие к любому труду, знающие ему цену и умеющие всякое дело, каким бы тяжёлым оно ни было, доводить до конца. Люди, которых невозможно вышибить из седла, которые могут порой гнуться, но не ломаются, люди не великой природной силы, но великой воли, целеустремлённости и настойчивости, жаждущие самоутверждения и не умеющие, не желающие довольствоваться чем-то малым, средним, половинчатым, люди, которым надо иметь всё, или ничего, цельные, одним словом, люди.
Николай Круглов как раз такой человек».
