Каждый драфт всегда таит в себе много неопределённости. Доказательством тому является паника в случаях, когда лотерейные пики не сразу превращаются в суперзвёзд. К счастью, это не касается нынешних новичков, успевших за пару месяцев заявить о себе гораздо громче, чем это удавалось предыдущим первогодкам. «Филадельфия» не побеждает, но статистика Джалила Окафора обнадёживает. Кристапс Порзингис заткнул рты всем скептикам, превратившись в твёрдого игрока основы «Нью-Йорка». Марио Хезонья производит приятное впечатление в «Орландо», Уилли Коли-Штайн пользуется доверием тренерского штаба «Сакраменто», а выступления Эммануэля Мудиая дают «Денверу» возможность с оптимизмом смотреть в будущее.
Что же касается первого пика, то Карл-Энтони Таунс вообще превосходит все возможные ожидания. Буквально несколько дней назад ему исполнилось 20 лет, хотя со стороны может показаться, что у парня выдержка и самообладание на уровне ветерана НБА. На данный момент центровой оформил 13 дабл-даблов, а его статистика из 16,1 очка, 9,3 подбора, 2,1 блок-шота, 1,0 передачи и 0,7 перехвата в среднем за матч, а если точнее – за 28,1 минуты, впечатляет. Он становится именно тем парнем, которого хотел увидеть Флип Сондерс в своей молодой команде, затеявшей перестройку прошлым летом, когда в результате сделки с «Кливлендом» в Миннеаполис перебрался Эндрю Уиггинс. Вернувшийся же по ходу прошлого сезона в организацию Кевин Гарнетт призван стать наставником Таунса, научить его тонкостям и нюансам, необходимым для того, чтобы добиться успеха в НБА.
– Насколько было тяжело пережить утрату Флипа Сондерса и играть как ни в чём не бывало в начале сезона?
– Если честно, очень сложно. Та неделя выдалась самой трудной для организации в целом и команды в частности. Тем не менее мы обязаны были выходить на паркет и играть именно так, как он нас учил. Именно философия Сондерса делала наш коллектив конкурентоспособным, и всё, что было нужно, – это следовать её принципам и биться до последнего. Иными словами, для нас баскетбол стал своего рода панацеей, с помощью которой мы справлялись с нашими эмоциями и утоляли горечь утраты.
– Вы помните его тексты?
– Да, конечно. Я получал массу советов в письменном виде от Флипа после каждой встречи Летней лиги. Он присылал мне развёрнутые скаутские отчёты с указаниями ошибок и мелочей, на которые необходимо обратить внимание, доработать и исправить. Я отчётливо помню все наши телефонные разговоры, он уделял внимание каждой мелочи, способной повлиять на мой прогресс, и мог часами объяснять тот или иной игровой нюанс. В нём жила настоящая страсть к баскетболу.
– Уже прошло достаточно времени. Насколько вам тяжело сейчас?
– Естественно, непросто. Возможно, этот период так и останется в моей жизни самым эмоциональным. Я многим буду обязан Сондерсу, вместе с ним я пережил массу приятных моментов за столь короткий срок. Это как если тебе дадут всё и сразу, а потом через несколько секунд отнимут. Но мы стараемся двигаться дальше как команда, хотя Флип навсегда останется в наших сердцах.
– Флипу всегда нравилось тренировать таких молодых ребят, как вы. Что вы чувствуете, когда Кевин Гарнетт начинает на вас кричать и учить уму-разуму?
– Я счастлив, потому что понимаю, как мне сильно повезло. Ведь это настоящее благословение, когда в твоей команде играет человек, который гарантированно попадёт в Зал славы – один из лучших баскетболистов за всю историю. Каждый день я стараюсь почерпнуть для себя что-то новое.
– Каков главный посыл, звучащий из его уст?
– Совершенствоваться в роли лидера. Можно только догадываться, сколько времени Кевин потратил на баскетбол за 20 лет своей карьеры. Уму непостижимо, ведь в НБА лишь четверо отыграли больше встреч, чем он. И я стараюсь впитать как губка всё, что только можно из его опыта, потому что именно это может помочь нашей команде перейти на качественно новый уровень.
– А если говорить об уроках, которые он вам даёт на паркете?
– Самое главное – правильное использование своего тела. Сюда входят и преимущества, которые можно получить благодаря своим габаритам, и секреты, позволяющие оставаться всегда здоровым. Если начистоту, то общаться с таким ментором ежедневно – удача, которая мало кому выпадает. Уверен, молодые парни в «Лейкерс» скажут вам те же слова о Брайанте.
– О чём вы думаете, когда в очередной раз слышите голос Гарнетта?
– Я сразу понимаю, что в этот момент могу и должен работать усерднее – быстрее соображать в позиционном нападении или больше отрабатывать в обороне. Ну и продолжать конкурировать со всеми, ведь именно это помогает прогрессировать.
– Узнали ли вы что-то новое о Кевине с тех пор, как познакомились с ним?
– Пожалуй, я ещё больше осознал его величие. Это намного сложнее понять, если не играешь с ним в одной команде и не проводишь массу времени около Кевина. Кроме того, он просто потрясающий человек. Это проявляется в различных нюансах. Например, он не сядет или не начнёт тренироваться, пока со всеми не поздоровается. Гарнетт всегда даст понять, что рад вас видеть, поинтересуется настроением и постарается разрядить атмосферу, если она накалится. На первый взгляд, это мелочи, но из них складывается наша жизнь.
– Когда Кевин впервые вышел на паркет, вы ещё не родились. Что вам было про него известно?
– Что он настоящий зверь, по-другому не скажешь. Помню, как смотрел за ним, когда ещё был совсем маленьким. Он воистину был доминирующим «большим».
– Это правда, что вы ещё в школе брали интервью у Кевина Дюранта?
– Да, тогда я был университетским репортёром, и у меня была возможность поговорить с Кевином Дюрантом и Расселом Уэстбруком. Это был очень крутой опыт.
– Вы помните, что у него спросили?
– Я спрашивал, чем бы он занимался, если бы не баскетбол.
– И что он ответил?
– Что он пошёл ва-банк и поставил всё на баскетбол.
– Вы, кстати, признались, что стали бы врачом, если бы не влюбились в баскетбол. Это так?
– Да. Я до сих пор задумываюсь стать доктором после того, как завершу карьеру центрового. Хотел бы остаться в спортивной сфере и, например, заниматься кинезиологией.
– Но, чтобы получить соответствующий диплом, нужно учиться семь лет…
– Семь? Звучит не так страшно, когда понимаешь, что потратил около 15 на баскетбол.
– Отец оказал большое влияние на ваше баскетбольное развитие? Какие мысли были наиболее важными?
– Отец часто заставлял заниматься дриблингом двумя мячами, не бояться бросать со средней и дальней дистанции и работать над видением площадки. Было много вещей, чему меня учили, из того, что и взрослые не делают. Но я всегда верил отцу. Также он мне чётко давал понять, что матч невозможно выиграть одному. Всегда нужно искать лучший способ взаимодействия с партнёром, поэтому я вырос совершенно неэгоистичным игроком, что в том числе помогло «Кентакки» пройти регулярный чемпионат студенческой лиги без единого поражения.
– Вы общаетесь с Эндрю Уиггинсом на предмет будущего «Миннесоты»?
– Конечно. Мы часто рассуждаем о том, что вместе могли бы добиться многого, в том числе завоевать чемпионский титул. Для «Тимбервулвз» как для организации это стало бы достижением. Думаю, чем старше и опытнее мы будем становиться, тем ближе мы будем к цели.
– Учитывая последние тенденции в «Миннесоте», как вы думаете, поверят ли люди в столько серьёзные намерения?
– Думаю, не так важно, что скажут люди. Наша работа – выходить каждый день на паркет и верить в лучшее. Мы уверены, что в конечном итоге сможем многого добиться.
– Вам не кажется, что к вам и Эндрю многие в команде начинают потихоньку прислушиваться?
– Конечно. Хотя я считаю, что слова – это второстепенное, демонстрируемый нами уровень баскетбола куда важнее. Правильно говорят, что слова не должны расходиться с делом. Когда смотрю на Гарнетта, понимаю, нам ещё учиться и учиться бремени лидерства. Впрочем, как я понял за два месяца, в каждом баскетбольном возрасте свои прелести. Собственно, как и в жизни.