«Чёрт, мужик, что у тебя с рукой? Сломал фалангу? Играя в баскетбол? В гандбол? Да, я когда-то тоже этой ерундой баловался. Слушай, а ты чего вообще вышел меня встречать в летнем пиджаке, холодно ведь? Ух ты, да у вас тут ещё и фотограф? Святые угодники, чувствую себя прямо Ларри Бёрдом», – вынырнувший из микроавтобуса Глен Райс в течение каких-то 15 секунд стёр рамки, которых обычно придерживаются звёзды его уровня в общении с незнакомыми людьми, и перешёл на «ты» со всеми сотрудниками редакции.
Поначалу казалось, что желание общаться – всего лишь способ для легендарного защитника спастись от пронизывавшего насквозь ветра и побыстрее юркнуть в помещение. Но, к счастью, оказалось, что это не так. 48-летний американец проявлял живой интерес ко всему, что встречалось у него на пути, и подмечал детали, на которые предыдущие гости даже не обращали внимания, а каждому из тех, кто спешил с ним поздороваться, улыбался как некогда лучшему другу, с которым он не виделся лет 20.
«Мне очень нравится у вас. Свежо, стильно, модно. У этих зданий явно богатая история. Даниловская мануфактура, говорите? Погодите, запишу себе, обязательно почитаю. Слушайте, а какой у вас пол – это ведь даже не паркетная доска, а натуральное дерево. Можно потрогать? Ох, вы ещё и фруктов мне накупили. Я тронут. Нет, честно. А то везде бутерброды, канапе, гамбургеры. А это что такое оранжевое? Хурма? Попробовать можно? Ммм… Вкусно, не думал, что она такая сладкая».
Удивлялся Райс и по ходу интервью, причём не единожды, а после и вовсе разоткровенничался: «Я сегодня уже успел пять интервью дать, это – шестое! Думал, меня уже ничем не удивить, но вам удалось. Марсель Пруст? Я никогда не слышал о нём и его опроснике. Видно любознательный был дядька, раз спрашивал всех, как они хотят умереть. Но рассуждать на такие темы гораздо интереснее, нежели говорить о величии Коби Брайанта и наследии Майкла Джордана. Особенно когда тебя застают врасплох».
– Мы хотели узнать у вас, когда вы в последний раз роняли скупую мужскую слезу ближе к концу интервью, но приходится начинать с этого, так как разведка донесла, что с утра вас растрогал персональный поклонник…
– Да, именно. В отеле ко мне подошёл парень. Он рассказал о том, что с самого детства мечтал встретиться со мной. Представляете, человек ждал этого момента 17 лет. Чудесный болельщик, попросил называть его Большой Ви! Он всё не переставал говорить о том, как счастлив познакомиться со мной, но, поверьте, когда я увидел его восторг, наверное, был взволнован ещё больше, чем он. Исполнять мечты других людей – большая честь. Это был очень трогательный момент.
– Встречали таких преданных фанатов прежде?
– Таких? Никогда в жизни. Выступая в НБА, путешествуешь по штатам, то тут, то там слышишь: «Эй, Глен! Я твой фанат! Чувак, ты очень крут!». Но болельщики в планетарном масштабе — о таком я не мог и мечтать. Этот русский паренёк не мог и представить, что когда-нибудь встретит меня, так он сказал. Наши страны разделяют большие расстояния. Но, спасибо НБА, она объединяет людей. Благодаря НБА он увидел мою игру, благодаря НБА же мы смогли встретиться. Мы подписались друг на друга в «Инстаграме», словом, теперь будем оставаться на связи.
– Вы много путешествовали по миру и не встречали таких поклонников? Удивительно.
– Не поймите неправильно, были люди в других странах, которые узнавали, просили автограф или фото на память, но эта встреча была такой душевной, а его история такой волнующей. Она останется в моей памяти навсегда.
– Вам никогда не надоедало внимание поклонников?
– Что вы! Каждый день я благодарю бога за то, что он дал мне возможность радовать других. Это дар свыше. Поэтому в моём случае есть проблема несколько иного характера: нужно вовремя остановиться в общении с болельщиками, мне никогда не бывает достаточно. Я готов днями напролёт с ними время проводить!
– Чего ждёте от поездки в Томск в рамках партнёрства компании СИБУР и НБА?
– Жду того же, чего и всегда в подобных случаях. Новых знакомств, приятных людей, моря улыбок, отличного времяпровождения. Откроем баскетбольную площадку — поможем спорту развиваться, научим детишек чему-то. Главное, чтобы окружающие становились счастливее.
– Необычная поездка, так ведь? Самое экзотическое место, которое вам довелось посетить?
– Ох, даже и не знаю. Постойте-ка, так ведь я там живу – Майами. Всем рекомендую, очень экзотично (смеётся). Вообще, мне понравилось на Багамах, а ещё прошлым летом с НБА ездил в Сантандер и остался в диком восторге. Там всё сложилось идеально: люди прекрасные, погода шикарная, отличные баскетбольные матчи.
– У вас семья, дети. Спокойно ли они реагируют на временное отсутствие главы семейства дома?
– Ну, безусловно, нам хочется проводить как можно больше времени вместе, но работа есть работа! Семья относится ко всему с пониманием. К тому же дети иногда сами выпроваживают меня из дома, знают, что в моё отсутствие им можно делать то, что обычно запрещено (хохочет). А если серьёзно, всякий раз повторяю им: «Если вам предоставляется шанс попутешествовать, используйте его, это лучший способ получить новые знания».
– Раз уж заговорили о детях. Помните себя в раннем возрасте?
– Дайте подумать. Кажется, отчётливо помню себя лет с 11. Не поверите, но тогда я терпеть не мог баскетбол! Я любил пылить только в парках, ненавидел тактику, схемы, советы тренеров. Однажды пылил на площадке и меня спросили: «Чувак, ты хоть понимаешь, насколько хорош?». А я говорю: «Нет, парни, о чём вы вообще, я такой же, как вы». Но тогда-то мне и посоветовали серьёзно подойти к подготовке, найти команду, с которой я мог бы тренироваться уже более профессионально. Постепенно заиграл в школе, до этого много матчей посетил, всё пытался осмыслить, нравится мне то, что вижу, или нет. Так и втянулся. А когда влюбился – стал ещё более сильным игроком. Ведь только когда ты по-настоящему увлечён, вкладываешь в это занятие всю энергию.
– Когда впервые сами поняли, что лучше прочих?
– Думаю, в старших классах школы. Я играл с парнями в одной команде пару лет, два года подряд мы становились чемпионами штата. Потом попал в университет, где на втором курсе совершил больше подборов, чем кто-либо из «больших». Я был тогда высоким, щуплым мальчишкой, как я собирал мячи – ума не приложу. Мной двигало только одно – желание пальнуть по кольцу. Потому и мчался на подбор сломя голову (улыбается).
– Как родители реагировали на ваш прогресс?
– Мама была моим главным болельщиком и наставником. Она научила меня уважать людей как на площадке, так и за её пределами. Всегда следила, чтобы я не опаздывал на тренировки, будила по утрам. Ничего не достаётся в жизни просто так, нужно очень много работать, она часто это повторяла.
– Помните победу в студенческом чемпионате?
– Конечно. В 1989 году мы выиграли титул. В тот момент осознал, насколько я хорош и как близок к осуществлению своей мечты. Хотел попасть в «Майами». Так и произошло. Но добравшись наконец до элитного уровня понял, что все предыдущие годы были лишь подготовкой. Я был мальчиком среди мужчин, и вся работа у меня была только впереди.
– Считаете ли вы, что именно трудолюбие делает из хорошего игрока великого?
– Точно, только упорная ежедневная работа над собой приносит результат. Возьмите Майкла Джордана. Безусловный талант. Но как он тренировался! Больше, чем кто бы то ни было! Возьмите Коби Брайанта. Та же ситуация. В НБА полным полно звёздных, по-настоящему сильных баскетболистов. Но особенных – единицы. Посмотрите на Стэфа Карри. Кто бы сказал, что он вообще попадёт в лигу? Я вам скажу: никто. Он слишком мал, он слишком слаб, все кому не лень повторяли это. И посмотрите где он сейчас. В данный момент он и есть НБА! А всё благодаря упорству и желанию!
– Вы играли с его отцом в «Шарлотт»…
– Да, отлично помню его ещё совсем маленьким! Делл, бывало, приводил его в зал. И уже тогда мы удивлялись: ребёнок, который бросает трёхочковые. И не просто швыряет мяч по направлению кольца изо всех сил, а именно прицельно бросает! Это было просто удивительно! С таким броском, неудивительно, что в итоге он пробился в НБА.
– Кто, по-вашему, является лучшим «дальнобойщиком» «Шарлотт» в наши дни?
– Кемба Уокер. Если выбирать одного, то определённо назову его имя. Недавно он реализовал свой 400 трёхочковый в майке «Хорнетс», а это серьёзное достижение.
– А как же Николя Батюм?
– Он тоже выдающийся игрок! Знаете, он напоминает мне Скотти Пиппена, который обладал широчайшим арсеналом баскетбольных навыков. Батюм умеет всё, а универсальность сейчас на вес золота.
– Вы сказали, что в детстве не любили баскетбол? Может, увлекались какими-то другими видами спорта?
– О, это моя любимая история. Тогда я был уверен, что феноменально играю в американский футбол. Я думал – вот оно, я нашёл своё призвание. Во время одной из игр я пытался сбить соперника с ног, не дать ему пройти дальше. И сломал ногу. Как это вообще возможно? Такой была первая мысль. А потом пришла и вторая: хорошо, стоит податься в баскетбол, там такое случается крайне редко (смеётся). Может, не случись той травмы, стал бы профессиональным футболистом.
– Почему именно американский футбол?
– Мы были детьми, легче всего взять мяч, выйти во двор и начать. Вообще никаких условий не нужно. Я был выше прочих, исполнял ресивера, ловил всё, что летело в мою сторону. Но при этом, баскетбол от футбола выгодно отличается тем, что ты можешь тренироваться один. Отработать при этом всё, что пожелаешь: бросок или дриблинг, движения в «краске», работу ног, неважно. А в футболе так не получится, там нужны партнёры.
– Какой самый ценный совет вы получили в детстве? И какие советы даёте детям сейчас?
– Усердно работай и результат придёт! Это ответ сразу на оба ваших вопроса. Это мой жизненный девиз.
– Какими спортивными качествами вы бы хотели обладать, помимо атлетичности?
– Трудный вопрос. Я бы ничего не стал менять в себе, ведь в ином случае я не стал бы тем Гленом Райсом, которого все знают.
– Кто оказал наибольшее влияние на ваше становление?
– Помимо мамы, все тренеры, с которыми я работал. Школьные, университетские тренеры делают из мальчиков мужчин, закладывают нужные каждому игроку качества, поэтому даже не буду выделять кого-то одного. Спасибо всем им. А ещё на моё становление оказал влияние и я сам, всё-таки усилия прикладывать приходилось мне (улыбаеься)!
– Самый запомнившийся момент выступлений в бытность студентом?
– Весь этот период жизни мне запомнится. Перед началом сезона-1989/90 главный тренер нашей команды Билл Фридом ушёл работать в университет Аризоны. И вот мы, с новым наставником Диком Фишером, без особого понимания, что к чему, взяли да выиграли турнир. Все ребята были так сильны, что нам было всё равно, кто стоял у боковой линии и руководил. Мы просто выходили и побеждали. Плюс, вне всякого сомнения, мои индивидуальные успехи были весьма приятны.
– Сможете назвать свой вариант символической пятёрки всех времён?
– Майкл Джордан, не буду оригинален. Дальше – Мэджик Джонсон и Ларри Бёрд. Последний, кстати, был одним из моих кумиров в детстве. Именно наблюдая за ним, я захотел играть в баскетбол, научиться бросать как он. Центровой – Шакил О’Нил, сильнейший на этой позиции, кроме, пожалуй, Уилта Чемберлена. И Хаким Оладжьювон. Прекрасное мышление, подвижный, прыгучий, не игрок – Мечта!
– Вы помните ли, какое место занимаете в списке лучших бомбардиров НБА всех времён?
– Нет, совершенно (62-е, 18 336 очков. – Прим.ред). И никогда не помнил. Я всегда старался играть вместе с партнёрами. Да, индивидуальные достижения – это здорово, но редко когда одному человеку удастся взять верх над настоящей командой. Я бы не выиграл ни одного титула без моих одноклубников. Команда – это паззл. Да, кусочки этой головоломки могут быть разной величины, но даже без одного самого маленького – общая картинка никогда не сложится.
– Статистика в наши дни становится предметом огромного интереса. Игроки не интересуются ею совсем?
– Не поймите неправильно, когда ты фанат или аналитик, статистика очень важна. Но игроку, каждый день выходящему на паркет до неё нет дела. Единственный показатель, на который мы в своё время обращали внимание – процент реализации. От этого напрямую зависели победы. Поэтому о каких-то статистических достижениях я узнавал исключительно от представителей прессы.
– Про количество трёхочковых за карьеру и пытаться спрашивать не будем…
– Знаете, что смешно – я не назову вам и приблизительной цифры (1559. – Прим.ред.). Не так давно я читал в «Твиттере» информацию о том, что Кемба Уокер забил 400 «бомб» в составе «Хорнетс». Каково же было моё удивление, когда я увидел своё имя в этом списке. И представить себе такого не мог.
– Невероятно, вас послушать, так вы – лучший партнёр по команде в истории.
– Вот тут вы попали в точку. Мне это говорили миллион раз. В какую бы команду я не приходил, я вписывался в коллектив. И, несмотря на то, что до перехода в «Лейкерс» я был лидером всех команд, никогда не тянул одеяло на себя. Мне не нужна слава. А если тебе и достаётся больше, всегда помни, что ты забрал часть у кого-то ещё. Иногда одноклубник после матча спросит: «Глен, почему ты отдал мне пас, ты же был открыт?». «Так ты ведь ни разу за матч не бросил, чувак», – отвечал ему я. Мне всегда хотелось разделить успех с окружающими.
– То есть, по-вашему, эгоизм для баскетболиста – плохое качество? Взять того же Коби Брайанта.
– Я так и знал, что мы заговорим про него, был уверен (хохочет). Я бы не назвал Коби эгоистом. У него была своя особая миссия – стать лучшим из лучших. Может временами он и бросал много или не из самых удобных позиций. Но это не делает его плохим игроком. Я с ним играл, помню матчи, в которых он совершал по 30 бросков и мы выигрывали.
– Не это ли эгоизм?
– Конечно, нет. Так любого можно обозвать жадным. Также и Коби мог мне сказать, исполни я 15 попыток в матче. Что-то типа: «Глен, мог бы и поделиться мячом, не многовато ли ты бросал?». С позиции бросающего, все броски хороши, думаю Коби тоже так считал (смеётся).
– Так что в итоге, хорош ли эгоизм в игроке?
– Есть два вида эгоизма: первый – уверенность в себе, когда ты знаешь, что твои действия принесут желаемые плоды. А второй: ты выбрасываешь по 30 попыток за игру, реализуя в лучшем случае 5 из них, и делаешь это снова и снова. Сами понимаете, второй вид я абсолютно не приемлю.
– В таком случае, помните ли максимальное количество бросков за матч в своём исполнении?
– В составе «Майами» обыграли «Орландо», я набрал 56 очков, думаю, 24-25 бросков с игры я тогда исполнил (27. – Прим.ред).
– Какое качество вы цените в людях больше всего?
– Надёжность.
– А в друзьях?
– Честность. Не перевариваю, когда мне врут. Я перестал общаться с огромным количеством людей из-за того, что они были нечестны. К сожалению, когда ты выступаешь в НБА, многие хотят получить или твоих денег, или погреться в лучах твоей славы. От таких людей нужно бежать без оглядки.
– Каким вы кажетесь людям?
– Открытым.
– Ваш главный недостаток?
– Чрезмерная доверчивость. И мне об этом неоднократно говорили. Я очень добрый и отзывчивый, люблю помогать людям, но в какой-то момент, понял, что многие просто этим нагло пользуются. То есть, я понимаю, что можно попросить о чём-нибудь, но нужно иметь хоть немного совести и не садиться на шею.
– Что для вас счастье?
– Делать то, что любишь, встречать и общаться с приятными людьми, быть самим собой.
– А несчастье?
– Я не знал серьёзных несчастий. И надеюсь, узнаю нескоро.
– Кем бы вы стали, если не собой?
– Суперменом! Тогда дорога до России заняла бы гораздо меньше времени. И я не промахнулся бы ни разу по ходу карьеры. А ещё смог бы искоренить преступность и зло. Чудесно!
– Где бы вы хотели жить?
– Мне нравится мой дом. Я вам уже рассказал, как хорошо в Майами. В гостях хорошо, а дома лучше!
– Что вы читаете?
– Комиксы «Марвел»! Это моя особая страсть.
– Кто ваш любимый литературный герой?
– Невероятный Халк. Большой и зелёный. Его не победить.
– Какого исторического персонажа вы не любите больше остальных?
– Я не знаю. Если мне кто-то не нравится, я стараюсь от него отдалиться, чтобы не запускать отрицательные чувства в своё сердце.
– Можете, не задумываясь, назвать свои любимые напиток и блюдо?
– «Кока-кола». В последние пару лет основательно пристрастился. А из еды – паста! Могу хоть неделю ей питаться.
– Готовите сами?
– Пасту – нет. Но вообще люблю постоять у своего гриля во дворе, рыбку зажарить, стейки, колбаски…
– Любимое имя?
– Никогда не задумывался. Наверное, вы ждёте, что я назову имя своего ребёнка. Но у меня их четверо, не могу выбрать одного, иначе другие обидятся. Да и имена им жена выбирала (смеётся). Так что выберу своё прозвище – G Money.
– Самый экстремальный поступок в вашей жизни?
– Кроме поездки в Россию? Я стараюсь держаться от таких вещей подальше. Я даже не задумывался. На лошади катался, но это ведь не экстрим. Ещё однажды был на Ямайке и был в шаге от того чтобы спрыгнуть с высоченной скалы в воду. Но я слишком люблю жизнь. Не уверен, что в будущем захочу попробовать. Для меня даже лыжи – экстрим. Но теперь, когда мы заговорили об этом, может, когда-нибудь решусь попробовать банджи-джампинг или прыжок с парашютом!
– Вы верите в Бога?
– Без сомнения. Все мы здесь и это доказательство его существования.
– Какой вопрос вы бы ему задали, если бы встретили?
– Никакого. Если я его встречу, у меня не останется вопросов.
– Как бы вы хотели умереть?
– Это последний вопрос (хохочет). Чёрт, ну вы даёте. Все мы покинем этот мир когда-нибудь. Я надеюсь, что это произойдёт только после того, как мне стукнет 100 лет. А как? Лучше всего во сне.
«Чемпионат» благодарит компанию «СИБУР», агентство Louder и лично Ксению Тютюшину за помощь в организации фотосъёмки и проведении интервью.