Джеймс Джонсон провёл в НБА более 200 матчей. Он едва ли был героем хотя бы в одном из них. Но вот в Лиге Развития, где он начал текущий сезон в составе «Рио-Гранде Вэлли Вайперс», он проявил себя замечательно.
Его по праву считают настоящим универсалом. Но и за пределами площадки Джеймс имеет массу достоинств. Будучи выбранным под общим 16-м номером на драфте 2009 года, в последнее время он стал стремительно прогрессировать, превращаться из малоизвестного баскетболиста в парня, с которым начали считаться соперники. Его история позволяет наглядно понять всю значимость непрерывного желания сделать себя лучше.
— Джеймс, теперь вы настоящий любимец болельщиков «Мемфис Гриззлиз». Как вам удалось добиться такого признания?
— Прежде всего, я польщён и тронут: это великая честь. Я знал, что во мне полно потенциала. Но для его раскрытия пришлось не только приложить уйму усилий, но и проделать нелёгкий путь в Ди-Лигу и обратно. Это дорога испытаний, которую уготовил мне Господь. И на пути к мечте ты не имеешь права терять веру. Я же не терял надежды, старался, всегда верил — в него и в себя. А всё это — лишь плоды, которые я теперь счастлив пожинать.
— После того как на драфте вас выбрал «Чикаго», вы успели поиграть в «Торонто» и «Сакраменто». А теперь оказались в «Мемфисе». Чему вы научились на каждом из этих этапов?
— Очень и очень многому. Каждый клуб может предложить что-то особенное, любая организация отличается от предыдущей. В конце концов, всё ведь зависело от меня. Временами приходилось сдерживаться, анализировать, прислушиваться к себе. Пожалуй, всё точь-в-точь как на татуировке, что у меня на шее. Каждый раз, когда смотрюсь в зеркало, я вижу имя сына, и я знаю, ради чего стараюсь денно и нощно, за что несу ответственность. Как и всегда в собственной жизни, я смело принимаю любой вызов. И именно благодаря этому я зачастую добиваюсь поставленных целей.
— Кстати, о вашем тату. «Гриззлиз» предлагают болельщикам обзавестись рекламными рисунками на шее именно в честь ваших достижений (мероприятия состоялось 21 февраля, а Джонсон набрал 15 очков, 4 подбора и 3 передачи за 18 минут, а «Мемфис» одержал важнейшую победа над «Клипперс». — Прим. ред.).
— Думаю, это очень здорово. Возможно, это часть истории, а может, и нет. Но позитивная энергетика — это то, чем все имели возможность зарядиться от такой акции. Если даже кто-то не хочет делать себе такие тату, то уж организация точно постаралась сделать мне приятно. О большем я и просить не могу.
— А что, если вашему сыну захочется сделать татуировку в виде имени «Джеймс» на шее?
— Только через мой труп (смеётся). Кто знает, возможно, я не лучший пример для подражания. Но, в конце концов, я могу быть хорошим отцом. Ни в коем случае не желаю сказать, что мой отец был плохим, нет. Когда сын подрастёт — пусть делает всё, что вздумается. Но пока я не собираюсь разрешать ему делать таких вещей.
— Вы упоминали об отражении в зеркале. Как вы думаете, что вас поддерживало тогда?
— У меня было много недостатков. Если быстро выбиться из грязи в князи, это может существенно повлиять на вашу личность. И я чувствовал, что я изменился. Можно запросто увлечься чем-то посторонним или же потерять истинную цель, из-за которой стоит выкладываться на площадке. Я вернулся в Ди-Лигу и обрёл себя заново, вновь стал собой. Ведь там, в другом турнире, ты играешь не ради денег или чего-то подобного: главное — выйти на новый уровень. И ты вспоминаешь, что именно ради этого ты сражался всю жизнь: ещё со школы, дальше — в колледже и так далее. Когда я делал всё как надо, мы выигрывали матчи. Я чувствовал, что дело лично во мне: ведь я играл только ради победы, и ни для чего больше.
— В Лиге Развития вообще полно ребят, голодных до побед — иностранных ветеранов, постоянно путешествующих игроков, тех, кто пытается пробиться в НБА. Что можете сказать об этом опыте?
— Я знал, на что способен и чего я хочу добиться. Мне повезло попасть в прекрасную команду, о лучшем и мечтать было нельзя. Партнёры были просто замечательными, и мы смотрелись словно неудержимая машина. Никто не рвался показать себя, быть главной звездой: а это большая редкость в Ди-Лиге. Ведь все хотят пробиться в «высший дивизион», в НБА. А у нас было 10-11 человек, которые бились за общее дело, и им было всё равно, кто именно набирает очки. И лидером по результативности был вовсе не я, кстати.
— Тогда какие функции вы брали на себя?
— Хотелось сконцентрироваться на черновой работе, помогать партнёрам стать лучше. Как результат наших стараний, трое из команды пробились в сильнейшую лигу планеты. Я мог бы попасть в любую из команд Ди-Лиги, где были свои главари. Мы бы вполне могли проиграть куда больше игр. И тогда меня заметили бы не так быстро. Но, как я уже говорил, слава Господу, что всё сложилось именно так, как сложилось.
— После драфта многим игрокам приходится вносить коррективы в свою жизнь: как на площадке, так и вне её. Именно это вы имели в виду, когда говорили о достижении многого за короткий промежуток времени?
— Всё так и было, особенно за пределами площадки. Я веселился, а лето — вовсе не для того, чтобы бить баклуши. Можешь передохнуть неделю, максимум — месяц, в зависимости от твоего статуса и способностей. Но, по большому счёту, лето — это то самое время, когда нужно готовиться к новому сезону. А я этого не делал: проводил время, словно был на каникулах — как в школе. Потребовалось время, чтобы понять, что это больше не старшие классы, что пора взрослеть. Когда я усвоил это, то полюбил свой тренажёрный зал, систему подготовки. И с каждым днём старался усерднее посвящать себя этому процессу.
Если я не получаю свои 13-14 минут игрового времени, то налегаю на функциональную подготовку. Даже в выходные я не отдыхаю: направляюсь в зал и делаю какие-нибудь упражнения. Стараюсь сохранять активность и тратить время с умом и пользой.
— Опишите собственную игру.
— Пытаюсь быть универсальным баскетболистом, прилагать максимум усилий в обоих концах площадки. Я агрессивен как в защите, так и в нападении. А ещё мне нравятся вызовы, и я никогда от них не увиливаю.
— Когда болельщики будут вспоминать вас, какие бы вам хотелось услышать слова в свой адрес?
— «Он никогда не сдавался».
По материалам slamonline