...Not missing, but found himself in action…
Ей-богу, не хотелось начинать с цитат, но тут уж ничего не попишешь. Феллини как-то сказал: «Всё это неправда. Можно стать лучшим сценаристом, если черпать идеи из самой жизни. Только нужно быть готовым к тому, что когда ты достигнешь высот мастерства, жизнь подарит тебе такой сюжет, который ты не сможешь уместить в своём сознании и уж тем более в белом прямоугольнике бумаги».
Буйную и дикую историю жизни Джона Брискера можно уместить в пространстве белого прямоугольника бумаги, но только при одном условии — не должно быть ничего избыточного. Это не тот случай, когда берётся камень и от него отсекается всё лишнее. В жизни-сценарии Джона Брискера нет никакой завязки, повествования и кульминации. Только главный герой, действие и конец. Всё. Поскольку если расцвечивать эту историю красивыми эпитетами и аналогиями, то может не хватить не то что грамматических знаков, но даже слов целого десятка Феллини.
Главный герой
Если есть на свете слово, полностью противоречащее самой сути Джона Брискера, так это слово «герой». Даже для звания «Героя рабочего класса», которое в его родном Детройте считается эквивалентом уважения и престижа, Брискер был слишком необуздан, чересчур враждебен и неоправданно жесток. В таких случаях часто говорят: двор стал для него школой жизни, его вырастили суровые улицы Города моторов. Ничего подобного. Для того чтобы научиться выживать, Брискеру не нужно было шляться по грязным гетто Детройта, поскольку выживать обычно приходилось тем, кто находился рядом с самим Джоном. И не было существенной разницы между шпаной, обитающей в захламленных переулках, и теми, с кем он учился в школе в Хэмтраке.
Одним из немногих, кто сумел найти с Брискером общий язык, был его партнёр по баскетбольной команде, а позже легендарный тренер НБА Руди Томьянович: «Да, Джон был очень противоречив, в один день он мог быть совершенно неуправляемым, а в другой абсолютно сумасшедшим. Но как ни странно, боялись его не из-за этого, а потому что, раз выбрав свой путь, он не собирался с него сворачивать. Ему нравилось быть тем, кто он есть, он чувствовал себя очень органично в роли плохого парня. Поэтому, может, это и прозвучит странно, но некоторые даже завидовали ему. Все мы хотим найти себя в этой жизни, Джону это удалось, и достаточно рано».
У Джона были все качества, чтобы самоутвердиться в качестве выдающегося игрока, более того, он ими пользовался. Но всё же, несмотря на 18-20 очков в среднем за игру, он предпочитал быть тем, кто швыряет мяч в скамейку запасных и, не тратя времени на ожидание ответной реакции, лезет сразу на пятерых игроков соперника.
В колледже «Толедо» Брискер продолжал эксплуатировать свои баскетбольные таланты и регулярно высвобождать свой несдержанный характер. И всё же, учитывая драки, оскорбления тренеров, тотальное пренебрежение спортивным режимом и постоянные склоки с партнёрами по команде, «Питтсбург Пайперс» не смогли пройти мимо. Слишком уж это было редкое сочетание — баскетболист способный приносить команде победу, и игрок, который в борьбе готов перегрызть сопернику глотку, если тот проявит хотя бы толику неуважения. Это как если бы в одном человеке сочетались качества Майкла Джордана и Денниса Родмана. «Пайперс» не стали ждать окончания его учёбы в колледже и взяли его сразу со второго курса. В АБА была, возможно, самая мудрёная система драфта в истории североамериканского спорта, и она изобиловала нестыковками, мелкими афёрами и всевозможными подтасовками. Одно время её вообще не было, клубы соблазняли игроков деньгами, подарками, всем, чем можно. Отсюда и частые сомнения в том, насколько был хорош или плох баскетболист, у него в резюме вообще могло не быть никаких записей о драфте и том, как он попал в лигу. Но сам он в итоге мог стать тем, кто повлияет на историю баскетбола. Брискер, как всегда, всё сделал по-своему.
Действие
29,3 очка в среднем за игру в дебютном сезоне-1969/70, попадание в символическую сборную новичков и обоснованные претензии на титул лучшего новичка сезона, за который Брискер боролся до самого конца. Предпочтение в конце концов отдали великому Спенсеру Хэйвуду, впоследствии члену команды лучших игроков за историю существования АБА, победителю Олимпиады-1968, чемпиону НБА в составе «Лейкерс», и баскетболисту, чей номер увековечит «Сиэтл».
Но нетрудно догадаться, что Брискер проиграл не потому, что его статистика была чуть хуже, а Хэйвуд играл на позиции мощного форварда, которая позволяла ему собирать больше подборов. Брискер был лёгким форвардом с тяжёлым характером, ростом 196 см и телосложением боксёра. «Чемпион мира в тяжёлом весе по версии АБА» — так звали Джона практически все баскетболисты в лиге, и не без причины. До того как переехать в Питтсбург, Брискер не вылезал из Brewster’s Gym, религиозного места для всех боксёров Детройта, где в своё время тренировался легендарный Джо Луис. В Питтсбурге Джон не оставил своё увлечение и старался практиковаться почаще, в основном вне зала.
Может быть, оттого его статистика во втором сезоне слегка упала — 28,9 в среднем. Разница в одно очко — не слишком большая цена за несколько знаковых боевых историй. Тренер «Питтсбурга» Динкхэм рассказывал: «Во время предсезонной подготовки мы наняли нескольких экс-футболистов, действительно здоровых парней, чтобы они оберегали партнёров (!) от Брискера. Когда Джон разошёлся, один из них пригрозил ему оружием, и тогда Джон посмотрел на него стеклянным взглядом и сказал: „Чёрт с тобой, если ты вытащишь свой пистолет, то я вытащу свой“. Тренировка была немедленно закончена. В 1971-м он был выбран на Матч звёзд, где за 27 минут набрал 15 очков и сделал 17 подборов. После матча Джон абсолютно спокойно зашёл в кабинет комиссионера Джека Дольфа и потребовал бонус за участие в Матче звёзд. Сумма составляла 300 долларов, и Дольф, не говоря ни слова, достал бумажник и поспешил заплатить. История может показаться забавной, а сумма ничтожной, но на минуту представьте, что Рон Артест входит в кабинет Дэвида Стерна и трясёт из него деньги.
Разнообразия ради Брискер решил сходить на бейсбол. После матча между „Пайрэтс“ и „Ориолес“ он был арестован за драку с четырьмя полицейскими. Сезон-1971/72 стал ударным для Брискера, но ещё более ударным — для „Даллас Чапарралс“. Джон повторно попал на „Матч звёзд“ и вошёл во вторую сборную лучших игроков чемпионата. При этом он настолько часто бил игроков „Чаппаралс“, что перед одной из игр тренер Том Ниссалк объявил бонус в 500 долларов тому, кто сломает Брискина. В тот же вечер площадку оцепили пятью боксёрами во избежание громкого конфликта. Матч „Даллас“ выиграл, а у Джона хватило ума не провоцировать боксёров, но в следующей игре этих соперников Брискер сломал челюсть одному из основных игроков „Чапарралс“ Рону Лайлу.
Ещё один случай вопиющей жестокости произошёл в игре против „Денвера“, когда Брискер ударил локтем в лицо Арта Беккера, который затем пролежал несколько минут без сознания. Естественно, вконец озверевшего Брискера удалили, но тот трижды возвращался на площадку, прежде чем полиция закрыла его в раздевалке и поставила рядом со входом охранников. Случаев подобных этим наберётся не на один энциклопедический том, и это не восхищение или порицание Джона Брискера, это констатация факта — он бы таким. В 1972-м смутьян перебрался в „Сиэтл Суперсоникс“ строгого Билла Рассела, где потерял всякий интерес к баскетболу. В первых двух сезонах он набирал по 13 очков, но когда его статистика упала до 7 баллов за игру, руководство перестало устраивать соотношение провоцируемых скандалов с пользой от бузотёра. Брискер не сильно расстроился отчислению, потому что к тому моменту баскетбол занимал в его жизни далеко не первое место.
Конец
Покинув Сиэтл, Джон занялся бизнесом. „Импорт-экспорт“, как он сказал своим родственникам. Для бизнеса Джон выбрал место, подходящее для него, но никак не для начала предпринимательской деятельности.
Уганда, 1978 год, страна разрывается на части от звуков грохочущих мин и одной из самых кровопролитных гражданских войн в истории Африки. Вряд ли, направляясь в это пекло, нужно было брать обратный билет. Джон Брискер, вероятно, и не брал, у него всегда была одна дорога, несмотря на непомерное количество версий его дальнейшей судьбы. Одни друзья говорят, что он поехал в Уганду наёмником — за быстрыми и большими деньгами. Другие уверяют, что он был лично приглашён страстным любителем баскетбола, а по совместительству кровавым диктатором Иди Амином, известным своим пристрастием к каннибализму. Якобы Брискер должен был стать личным телохранителем тирана, а погиб он, когда резиденцию Амина захватили повстанцы. Некоторые утверждали, что Брискер бежал от долгов и непонимания окружающих, что он просто устал…
Один из друзей Руди Томьяновича сказал ему, что Брискер погиб в Гайане. В 1978-м Рон Медина, болельщик „Сиэтла“ со стажем, утверждал, что видел Джона на автобусной остановке в аэропорту Хитроу в Лондоне. На одном из слушаний, касающихся раздела имущества Брискера Халия Рашад, женщина, у которой был от него ребёнок, утверждала, что он звонил ей. Джон уверял, что с ним всё в порядке, и говорил, что послал людей, которые привезут её с ребёнком в Уганду. Поскольку информация не подтвердилась, слова вдовы не были приобщены к делу. Хоть тело Брискера так и не нашли, в 1980 году было официально объявлено о его смерти.
Вот такая она — обычная история Джона Брискера, к которой, пожалуй, не найдётся лучшей эпитафии, чем слова самого игрока: „У нас в Детройте так: если ты чего-нибудь стоишь, в твою честь назовут площадку. Всё остальное ерунда“. Если так, то где бы сейчас ни был этот вечный бунтарь, то он знает, что сделал в своей жизни самое главное. На пересечении Хэмтрок и Хайлэнд Парк, за домом, где родился Джон Брискер, находится площадка, носящая имя человека, который стал первым „плохим парнем“ Детройта.
»Чемпионом мира в тяжёлом весе по игре в баскетбол".