…Enter the Dragon…and then came the tall Dragon
Есть такая профессия…а вроде как её и нет. У нас есть лица, но чаще всего (может, даже чаще, чем когда бы то ни было) нам приходится примерять чужие. У нас отменные физические данные, мы постоянно вынуждены держать себя в форме, во многом отказывать себе, только достоинства и результаты этого самопожертвования ощущают на себе совсем другие люди. Мы слышим, как публика рукоплещет и восхищается нашим мастерством, но эти овации предназначаются отнюдь не нам. И, несмотря на всё это, мы любили эту работу, а главное, она была востребована.
В Голливуде 70-х был настоящий бум фильмов, снятых в жанре экшн, всем хотелось видеть настоящих героев, решительных, дерзких, свободных, но никому не приходило в голову, что подлинные герои ютятся по ту сторону экрана. Говоря мы, я пытаюсь донести, что не был единственным каскадером, нас было много, просто потому, что этого требовал кинобизнес. И не все из нас были профессионалами. Кто-то может сказать подобное и обо мне, но как бы самодовольно это ни прозвучало, я себя к таковым не относил. Прежде всего потому, что я всегда, даже на фоне самых мастеровитых каскадеров, отличался атлетизмом и лёгкостью, если хотите, изяществом. Много читал об истории цирковых акробатов, изучал механику всевозможных трюков и увлекался восточной философией, это было ещё одним поветрием того времени. В глазах людей, готовых дать мне работу, это выглядело чуть комично и странно, но заодно и несколько отличало от общей массы. И именно благодаря этим незаметным маленьким штришкам, которые в пламенеющей роскоши Голливуда скорее напоминали пагубные привычки, мне посчастливилось поучаствовать в одном из самых несуразных, нелепых и «сырых» фильмов той эпохи.
Каскадёров отбирали ещё до того, как был готов сценарий, да и сценарием это можно было назвать с большой натяжкой, скорее — ворох каких-то дублей, недодуманных сцен и фантазий, которые роились у Брюса в голове. Он то присутствовал на площадке, то пропадал на несколько дней. Согласитесь, для того, кто является режиссером, постановщиком трюков, автором сценария, продюсером и исполнителем главной роли, это не просто непрофессионально, скажем помягче, — легкомысленно. Название фильма постоянно менялось, действие было напичкано нестыковками, комичными огрехами, и если уж это было понятно простому каскадеру, то чего уж говорить про Брюса Ли. Как перфекционист и человек, привыкший быть честным перед самим собой, он признавал это и всё же продолжал трудиться, разрываясь между абсолютно взаимоисключающими обязанностями. Люди, к категории, породе, разряду, племени, дану… (даже не знаю, как это назвать) которых относился Ли, всегда привыкли доводить дело до конца, но на сей раз у великого мастера не вышло. Ему пришлось умереть, для того чтобы поступить иначе. Даже если бы Брюс остался жив, не думаю, что «Игра смерти» стал бы выдающимся фильмом.
Он и не стал, в отличие от другого шедевра, который навсегда заключён в теле этого уродливого, непрофессионального и по-большому счёту проходного фильма. В этом творении не было главной роли, об этом мне сказали оба главных участника этого фильма, и я до сих пор благодарю судьбу, что мне удалось услышать это одновременно, в промежутке между моментами, когда творилась история. Это был короткий обмен репликами, но каждая из них была чёткой, как удары Брюса Ли, и преисполненной высокого смысла, как большинство из того, что делал высоченный Карим Абдул-Джаббар.
Всё началось с того, что голливудская компания «Голден Харвест», которая продюсировала «Игру смерти», окружила свой офис охранниками, чтобы они не впускали надоедливых репортёров, которые и сами не знали, за чем охотятся. Брюс Ли занимается кастингом для своего нового фильма, ему необходима высокая женщина на роль главной героини. И, поскольку на роль претендовало изрядное количество популярных актрис, они попросили не оглашать их фамилии, ведь им явно не хотелось прочитать о своей профнепригодности на первых полосах газет в случае провала. Официальная версия, которая лишь разожгла любопытство газетчиков, в итоге лопнула под давлением собственной неправдоподобности и всеобщего смеха, когда позже оказалось, что дама — это негр двухметрового роста. Джаббар был неимоверно популярен, первый номер драфта-1969, который совсем недавно выиграл первый чемпионский титул для затрапезных «Милуоки Бакс», а теперь перешёл в «Лос-Анджелес Лейкерс». Этот трансфер вызвал серьёзный резонанс, поэтому Карим был окружен не только вниманием многочисленных почитателей, но и почтением руководства «Лейкерс», которое застраховало ноги и руки центрового на кругленькую сумму. Джаббару пришлось соврать боссам, что он летит в Гонконг, чтобы повидать своего мастера и наставника Брюса Ли. Я конечно знал, что Джаббар общался с легендарным мастером, но даже не предполагал насколько, пока сам Карим не рассказал об этом.
«Летом 1967-го в Нью-Йорке я начал изучать айкидо под руководством сенсея Ямады. Восточные единоборства заинтересовали меня после того, как я увидел фильм „Затоичи“. На меня произвело впечатление то, как главный герой расправлялся со всякими негодяями. Нью-Йорк — опасный город, здесь нужно уметь постоять за себя, поэтому я не колебался ни минуты. Позже, когда переехал в Калифорнию, мне пришлось обратиться в редакцию журнала „Чёрный пояс“, чтобы они помогли найти подходящую школу боевых искусств. Они обратились к Брюсу. Так я оказался в Calver City School. Мы сразу нашли общий язык, он давал мне книги, о смысле которых у нас было множество философских бесед, я начал учить китайский язык, чтобы лучше понимать некоторые термины. Я занимался по два часа по четыре дня в неделю, и Брюс не учил меня какому-то одному стилю, скорее показывал, что будет действовать эффективнее в той или иной ситуации: бокс, джит кун до, айкидо, даже элементы рестлинга. Разнообразие и импровизация — вот о чём постоянно говорил Брюс».
Как, и Карим тоже? Я читал, что Брюс тренирует Стива МакКуина, Джеймса Кобурна, Романа Полански, но не предполагал, что он обучает здоровенного баскетболиста. Конечно, я не смог устоять, чтобы не задать самый важный вопрос: «Кто из ваших знаменитых учеников лучший?»
«Это зависит от того, зачем каждый из них приходит. Как боец Стив МакКуин, смотришь на этого негодяя и чувствуешь, что в нём есть настоящий стержень, он боец по своей сути. Джеймс Кобурн — человек совсем иного склада, невероятно миролюбивый, его больше волнует ментальный аспект. Его желание постичь науку управления собственным телом гораздо больше, чем у Стива. Это то, о чём я всегда говорил, необходимо сочетать оба качества, чтобы постичь природу боевых искусств. Если пренебрегать любым из них, ты всегда будешь ограничивать себя. Карим привлек моё внимание тем, что у него фантастические физические данные, я никогда не работал с человеком такой комплекции, который бы, ко всему прочему, обладал такой отличной координацией и пластикой. Именно поэтому у меня не было особенных сомнений насчёт того, кого из своих учеников пригласить на роль Хакима».
Я свидетель, легендарную сцену поединка между Хаи Тьеном и Хакимом снимали на протяжении недели, и это был подлинный творческий процесс, искусство в первозданном виде. Ли и Джаббар неустанно делились друг с другом идеями, придумывали мельчайшие детали, которые сделали бы эту сцену особенной. Брюс был настоящим архитектором бойцовских приёмов, и именно он придумал, чтобы Хаким нанёс первый удар, не вставая с кресла. Джаббар, помимо остального тщательно изучавший йогу, предложил, чтобы его персонаж выглядел максимально спокойно, носил тёмные очки и время от времени садился в позу лотоса, демонстрируя полное пренебрежение к врагу. Он же убедил Брюса остаться в уже ставшем легендарным чёрно-жёлтом мотоциклетном костюме, оду которому позже воспел Тарантино в своём «Убить Билла».
Ли настоял, чтобы Хаким был в шортах, а не в кимоно, как планировалось ранее. Всё для того, чтобы подчеркнуть рост и габариты соперника. «Игра смерти» — очень разрозненный фильм, и это делает его хуже, но похожее свойство, называемое эклектикой, делает поединок Ли и Джаббара тем, чем являлся сам легендарный мастер. Он сочетал несочетаемое, брал за основу несколько видов боевых искусств и создавал новый. Он не был ни азиатом, ни американцем в чётком понимании этих терминов, был общественным человеком и в то же время отшельником, готовым внезапно пропасть из виду. Таков и этот эпизод: маленький против большого, современный стиль одежды против архаичного, представитель одной культуры против другой.
Ходит много слухов, что сцена была снята с использованием дублёров и каскадеров, но подобное невозможно симулировать или скопировать, эта драка от начала до конца снята с участием Джаббара и Ли. Любой представитель моей профессии сделал бы многое, чтобы участвовать в подобной сцене, но я благодарен судьбе, что в ней не понадобилось моё участие…
Мастер Ли умер, не дожив до премьеры фильма, о количестве копий и версий которого до сих пор ходит множество слухов. Руководство «Лейкерс» узнало об участии Джаббара в фильме уже после съёмок, и главе «Голден Харвест» Рэймонду Чоу пришлось заплатить 4000 долларов, чтобы задобрить владельцев команды. Сейчас Джаббар оставил боевые искусства и всё больше занимается йогой.
«Игру смерти» вспоминают не так часто, но сцена битвы Хакима и Хаи Тьена безостановочно показывается на одном из мониторов «Музея имени Брюса Ли» в Сиэтле, городе, в котором он учился, встретил свою жену, открыл первую школу боевых искусств. Именно здесь стоит простой надгробный камень с написанными на нём датами, которые ничего не значат, когда речь идёт о бессмертной душе величайшего мастера боевых искусств.