У меня всегда было много разных друзей: весёлых, задумчивых, сомневающихся, уверенных в себе, состоятельных или вынужденных считать каждый цент – в общем, абсолютно друг на друга не похожих. Наверное, от этого и отношения между нами были не совсем обычными, я всегда была в центре внимания, предлагала сумасшедшие идеи, подначивала всех вокруг, старалась каждого увлечь очередной безумной идеей. Со стороны казалось, будто я ставлю себя выше всех, кто меня окружал, и не то чтобы пыталась манипулировать ими, но, может, вела себя слегка надменно и всегда старалась оставлять последнее слово за собой. Конечно, если затеваешь что-то новое, то от этого никуда не деться, главное, чтобы по мере развития самого процесса (по большому счёту не важно, какого) эта незначительная дистанция исчезла и установились взаимопонимание и равноправие. После прохождения такой точки невозврата уже не имеет значения, что и кто предложил первым, потому что с этого момента каждый вносит свою лепту и любая, даже самая унылая, затея начинает искриться и громыхать фейерверками. Даже самая унылая – не говоря уже о той, которую устроили мы с друзьями. Без них бы ничего не вышло, именно они сделали это возможным и сделали меня той, которой я в итоге стала. Меня зовут АБА, и я стала инициатором самой отвязной и крышесносительной вечеринки конца 60-70-х. Тогда дух неповиновения, сильно отдававший запахом марихуаны, стремительно, назойливо и беспременно проникал во все сферы деятельности Америки. Мода, музыка, спорт, искусство, литература, тогда я была очень ветреной и падкой на все новшества, поэтому мне казалось глупым выбирать что-то одно, так что взять и замешать всё это в один котёл было идеей, которая лежала на поверхности. Не можешь сосредоточиться на чём-то одном – отдайся всем страстям сразу и получай удовольствие.
Конечно, не все были согласны с такой теорией всеобщего отрыва. Например, эта пропахшая нафталином чуланная крыса НБА, эта старуха казалась себе такой последовательной и степенной, что перестала замечать, что она не движется поступательно, а просто качается в своём кресле-качалке. Туда-сюда, вперёд – назад. Некоторым это казалось попросту смешным, так что когда я бросила клич и предложила устроить масштабную вечеринку, многим эта идея понравилась – и несколько папиков-энтузиастов решили, что вполне готовы раскошелиться на это предприятие, хотя последнее слово имеет очень отдалённое отношение к тому, чем мы занимались. У нас не было особых вожаков и требовательных спонсоров, самым серьёзным человеком во всей нашей разухабистой компании был Джордж Майкан. В молодости он тоже успел наворотить дел с парнем по имени «Миннеаполис Лейкерс». Кстати, чертовски популярная фамилия, постоянно её слышу – чёрт, этих «лейкерсов» не меньше, чем персонажей в сериале «Династия». Ну ладно, не в этом суть. В общем, Майкан и «Миннеаполис» изрядно попользовали эту старушку НБА. Согласитесь, пять раз – это не каждый сможет. Ну да ладно, это их будуарные дела, главное, что когда у Джорджи иссяк, назовём это так, игровой потенциал, ему захотелось полюбезничать с такой молодой красоткой, как я. Такое ведь часто бывает, правда? Так что не стоит удивляться, что миляга Майкан решил поучаствовать в нашей вечеринке. Джорджи как-то сразу всем полюбился, мы начали любовно называть его «комиссионер». После него были и другие, но он был самым первым и самым любимым.
Так с чего же начать самую грандиозную и отвязную вечеринку, особенно когда самих желающих хватает, но всё же их немного. Какие ваши варианты? Выкупить бронь, пригласить классический оркестрик с плешивым артистом за роялем и ждать, когда подтянутся заинтересованные лица? Нет, парни просто стали гонять по стране и набирать самый авантюрный народ во всех Соединённых Штатах Америки. Например, «Анахайм Амигос» со своим амиго по имени «Канзас-Сити» рассказывали мне, как они приезжали и просто говорили: «Эй, ребята, у нас намечается любопытный сабантуй, если хотите участвовать – покажите себя». Другие тоже не брезговали приезжать в богом забытые университеты, предлагая простым школьникам и парням с улиц «потусить» вместе, так сказать, стать одной командой. Уровень талантов у пацанов, конечно, был так себе, но главное – это иметь свой стиль, выглядеть как уникальная личность, уметь зажечь. Если ты был шоуменом, то тебе многое прощалось. Но я ведь говорила, что у меня были разные друзья, и некоторые из них были поудачливее остальных, например, этот нахрапистый мужлан с Северо-Востока, которого звали «Питтсбург Пайперс». Он сорвал банк, когда внезапно для всех задружился Конни Хоукинсом. Ууу, этот поджарый паренёк знал своё дело. Легендарный покоритель стритбольных площадок. Некоторые до сих пор убеждены, что это лучший игрок, когда-либо ступавший на территорию «Ракер Парка». Он выходил на площадку, натягивал кеды, а потом делал то же самое со всеми соперниками, в числе которых был и гигант по имени Уилт Чемберлен. «Хоука» вожделели все, он стал лучшим спортсменом Америки на уровне школ – и не было более торжествующих людей, чем управленцы колледжа Айова, куда он позже поступил. Но в конце первого же семестра он оказался замешан в скандале со ставками и сдачей игр. Конни удалось доказать невиновность, но репутация была безнадёжно испорчена – от него отказались все колледжи. Эта высокомерная, разборчивая гордячка НБА даже не посмотрела в его сторону. «Хоуку» пришлось три года валандаться с забавным бойз-бэндом «Гарлем Глобтроттерс», прежде чем «Питтсбург» наткнулся на него. И как по-вашему я могла отказаться? Этот «Пайперс» был так хорош, что нет ничего удивительного в том, что в первый же год между нами произошло это…а Конни Хоукинс по праву стал лучшим снайпером – и получил MVP сезона и финала.
Другие ребята тоже не отставали и куролесили напропалую. Пэт Бун, исполнитель навязшего в зубах шлягера «Tutti Frutti», не вылезал из кабаков с «Оклендом». Он вечно оплачивал его счета – и мы смеялись, говоря, что он просто владелец «Окленда» и, чёрт возьми, со стороны так оно и казалось. Такая щедрость Пэта не могла остаться без внимания – и вскоре к ним в компанию затесался Рик Бэрри, пославший подальше НБА с её правилами. Конечно, Буну пришлось тряхнуть кошельком так, что это вызвало сейсмическую активность, но, как говорится, хочешь развлекаться лучше всех – приглашай самых лучших. Но и это не было обязательным правилом для нашего торжественного шабаша. Находились и бедолаги, которые были не в состоянии шиковать, но я старалась помогать им, чем можно. Пусть снобы и зашоренные ретрограды по-прежнему предпочитали общество НБА, зато я могла позволить себе устроить причуду вроде благотворительного матча Мухаммеда Али перед вечеринкой у «Индианы».
Конечно, косяков хватало и не всегда всё было гладко. Не хватало танц-площадок, на которых можно было развернуться. Иногда в имевшихся помещениях стояла адова жара, а иногда лил дождь сквозь крышу. «Миннесота» умирала со смеху, когда рассказывала мне, как её парням пришлось играть на обледенелом паркете, где они выглядели словно шоу фигуристов «Урки-Снегурки». Что тут скажешь, у жизни «хипарей» есть свои недостатки. Пусть и не всегда удачно, но мы старались всё делать по-новому.
На любом празднике найдётся тот, кто опрокинет стол или оставит в уборной целую массу напоминаний о себе. Самая дерзкая и талантливая импровизация не обходится без ошибок – спросите у любого джазмена. Это понимали и люди, сторонние наблюдатели, которые потихоньку прониклись тем, что мы вытворяли. Как обычно, всё началось с внешнего вида. Что поделать, сила визуального восприятия. Мои мячи были не больше и не меньше, зато выглядели гораздо привлекательнее. Плюс я давала больше времени парням на то, чтобы их потрогать. На мой вкус, 24 секунды – это как-то маловато. 30 – в самый раз. Кроме того, сине-бело-красные мячи смотрелись гораздо привлекательнее однотонных оранжевых апельсинов. Некоторые называли это пошлостью, топали ногами, хулили и указывали на иконостас с изображением Джеймса Нэйсмита. Но, повторюсь, людям нравилось новаторство, пусть иногда оно и выглядело глуповато. Кстати, этого нельзя сказать о трёхочковой линии. Да-да, это тоже моё новшество. И не надо сальных шуточек, линия бикини здесь ни при чём. Так я хотела нивелировать в нашей тусовке нехватку высокорослых ребят. У нас нет центровых? Что ж, не беда – придумаем что-нибудь новенькое. То, чего до нас никто не делал. В конце концов, мы ведь свободные художники, а не цирковой аттракцион великанов. НБА украла у нас эту обновку. Впрочем, я тоже не осталась в долгу – и поступила просто и нагло, «затырив» у неё драфт.
Конечно, я не могла не поставить на нём свою роспись. Мы с друзьями стали просто раньше приглашать самых «весёлых ребят» – и при этом упирали на территориальный признак. Грубо говоря, если хочется, то почему бы не поиграть у себя во дворе или неподалёку от дома, а не ехать через всю страну в какую-нибудь скучную контору, где будешь сидеть на скамейке. А так парни могли остаться дома и помогать своим семьям, многие из которых были неполноценны. И не стоит забывать, что не каждый родитель легко отпустит сына на вольные хлеба и обрадуется старческому одиночеству.
А потом я говорю: среди моих приятелей были не только богемные босяки, но и золотая молодёжь, например, лощёная кокетка и дочь богатых родителей «Кентакки Колонелс» заплатила 2,7 миллиона, чтобы провести время в обществе Артиса Гилмора. В свою очередь её подруга и страшная транжира «Каролина Кугуарс» положила глаз на Билли Каннингема. Всё это чемпионы в своём деле и члены Зала славы, так то. И чем больше и громче мы «шизгарили», тем чаще на экранах появлялся ехидничающий Рэд Ауэрбах, называющий нас неорганизованным сборищем расфуфыренных выпендрёжников. НБА лишь брезгливо шикала в нашу сторону, ведь она ещё не знала, что вскоре ей предстоит всхрюкнуть от досады и зависти. «Вирджиния» долго строила глазки статному атлету из Нью-Йорка – и в конце концов тот не устоял. Джулиус Ирвинг стал главной звездой вечеринки: стиль, класс, умение себя подать – всего этого у него хватало с избытком. Позже эта чертовка «Вирджиния» охмурила Джорджа Гервина, который тогда ещё не был таким, хладнокровным как принято считать, «Юта» приютила у себя Мозеса Мэлоуна, а «Денвер» нашёл воистину золотой самородок в лице Джорджа Томпсона.
НБА со всеми своими канонами, традициями и протоколами выглядела строгой и основательной. И именно это делало её нелепой на фоне устроенного нами бурлеска: пышные афро, любые надписи, клички и аббревиатуры на майках, полосатые клеши, широкополые шляпы с перьями, меховые воротники размером с королевскую мантию. Каждый делал, что хотел, как хотел, и где хотел. Помню парня по имени Дарнелл Хелман. Он крутил бурный роман с «Индианой», у него было пышное афро, размерами превосходящее земной шар, не то что его голову. Забавно, но именно Дарнелл делился секретами ухода за такой причёской с Джулиусом Ирвингом и другими игроками – в этом вопросе он был главный спец.
Ребята, полный отрыв – коллекционные племенные жеребцы в качестве приза MVP, барышни известной профессии как поощрение для самых плодовитых и талантливых журналистов, горячие девочки в бикини, подающие противникам мячи во время пробития штрафных. Согласитесь, после такого точно захочется забить… Всё это было на вечеринке. Моей, моих друзей и всех тех, кто захотел быть вовлеченным в неё. Дистиллированная радость, многоградусное удовольствие, свежие идеи и дороги, по которым мы хотели пройти в будущем – всё это у нас было. Не было лишь прав на телевизионные трансляции и огромных денег, чтобы продолжать платить за вечеринку. Крупные города были под гнётом НБА, многим ребятам приходилось постоянно переезжать в попытках найти новую аудиторию, публику. Одних сгубили проблемы с наркотиками, у других начали заканчиваться деньги, папики третьих нашли себе новое хобби – и под конец остался десяток самых стойких.
И всё же мы нашли способ дать финальный аккорд. Погибать – так с музыкой. Наш маленький век джаза, уместившийся в десяток лет, подходил к концу и мы решили показать, что слово «мажор», помимо уничижительного, имеет и иное значение – светлой окраски, тёплых звуков. Первый в истории конкурс слэм-данков 1976 года, хотя бы только ради этого стоило затевать всю канитель: Джулиус Ирвинг, Дэвид Томпсон, Джордж Гервин, Ларри Кинон и Артис Гилмор. Вы же знаете, кто стал победителем, не так ли? Нет, не просто «Доктор Джей», победителями стали все мы и все вы. Люди, которые смогли запечатлеть этот момент, в котором живое воплощение фантазии парит над предрассудками и будничностью, а в победоносно поднятой верх руке, как символе независимости, переливается красно-сине-белая сфера. Именно так и выглядит настоящая статуя свободы, а не закутанная в банную простыню самодержавная королевна, держащая под мышкой стиральную доску. Ну а я, что я? Сейчас я вышла замуж, у меня другая фамилия и стабильная работа, старые друзья дразнят меня «миссис НБА». Их осталось не так много, всего четверо – «Денвер Наггетс», «Сан- Антонио Спёрс», «Индиана Пейсерс», а также запропастившиеся где-то неугомонный «Нью-Джерси Нетс». Последний раз его видели в Бруклине, кажется. Все остальные попереезжали, сменили фамилии, кто-то умер, кого-то я бы не узнала, даже столкнувшись с ним в толпе. Те, кто остались, стали серьёзными люди, ворочают миллионами, борются за карьеру, встречаются на плей-официальных вечеринках, иногда чудят – и в такие моменты рано или поздно атмосфера становится тише, и они вспоминают время, когда были причастны к настоящему чуду. Я знаю, я видела. Ну как видела, нечётко. Знаете, как будто дождь на глаза лил.