– Кеннет, почему вы приняли предложение сняться обнажённым для специального выпуска журнала ESPN?
– Я вроде неплохо смотрюсь со стороны, и мне нравится моё тело. Думаю, это была неплохая возможность почувствовать себя свободным. Мне кажется, подобные съёмки – довольно оригинальный способ самовыражения. В этом году Джейсон Коллинз во всеуслышание признался: «Я центровой команды НБА. Я чёрный. И я гей». Я первый игрок, ставший членом организации «Athlete Ally», поддерживающей спортсменов нетрадиционной сексуальной ориентации.
– Как вы получили прозвище Мэнимал?
– Парень, работающий вместе с моим агентом, сказал как-то раз: «Кеннет Фарид не просто человек – он зверь, животное. Поэтому мы будем называть его Мэнимал. Поначалу я подумал, что это звучит очень странно, но минут через десять решил, что прозвище не такое уж и плохое. Даже устрашающее.
– Родители каким-либо образом давили на вас, когда вы ещё не занимались баскетболом профессионально?
– Первым, кто забил слэм-данк через меня, был мой отец. Я тогда учился в седьмом классе. В тот день он сказал: „Ты хочешь играть в баскетбол?“. Я ответил утвердительно, после чего он забрал у меня мяч и забил сверху, а потом сказал: „Если хочешь посвятить этому виду спорта свою жизнь, никогда не позволяй такому случиться снова“. В молодости я всегда хотел бросать по кольцу, а не подбирать, потому что все хотят забивать, набирать очки, приводить команду к победе, а другие элементы игры, вроде подборов, остаются в тени. Тогда родители сказали мне: „Если ты хочешь бросить по кольцу, то сначала получи мяч, сделав подбор. Даже если хочешь просто играть в парке с ребятами, превосходящими тебя физически, учись подбирать мяч“. Я проникся этими советами и стал им следовать. С этого момента мне стало в кайф делать один подбор за другим и раздавать направо и налево блок-шоты.
– Как мама помогала преодолевать трудности на вашем пути?
– Всю мою сознательную жизнь мама борется с волчанкой. Она противостоит болезни и продолжает жить. Имея перед глазами пример такого мужества, я не акцентирую внимания на разных преградах, независимо от того, что они собой представляют. Я знаю, что могу с ними справиться.
– Что вам нравится в вашем теле?
– Мой пресс. Это достаточно необычно, но в детстве я был тощим, тем не менее мышцы пресса были неплохими уже тогда. Моё любимое упражнение: я стою, балансируя и стараясь не упасть, на большом резиновом мяче, а партнёр бросает мне мяч, который я должен поймать. Сначала мяч летит слева, потом справа, далее по центру и над головой. При выполнении подобного упражнения необходимо концентрироваться на двух предметах сразу, благодаря чему одновременно работает мозг и мышцы.
– Что бы вы хотели изменить в своём теле?
– Хотелось бы подкачать бёдра и ноги, чтобы в игре под кольцом я мог продавливать своих оппонентов, а не только перепрыгивать через них. Было бы гораздо лучше, если бы мне хватало мощи освободить себе дорогу под кольцо. Хочу немного обрасти мясом в этих местах, дабы добавить новые элементы в собственную игру.
– Какое тренировочное упражнение при подготовке к сезону ваше любимое?
– В НБА есть одно любопытное упражнение: вам надевают небольшие пояса на талию, лодыжки и запястья, после чего к ним привязывают эластичные верёвки и бросают мяч в щит, а вы должны выпрыгнуть и совершить подбор. Во время прыжка эти верёвки тянут вас вниз и очень непросто прыгнуть достаточно высоко, чтобы забрать мяч. Когда я был моложе, то мне очень тяжело давалось это упражнение, и я не понимал, зачем мы это делаем.
– С чем вам сложнее всего справляться, поддерживая себя в хорошей физической форме?
– Не допускать появления лишнего веса. Я ем по шесть-семь раз в день. Могу перекусить сейчас, потом пойти на тренировку, и после неё мне снова захочется поесть. У меня всегда были сложности с избыточным весом. Но это дано от природы, и я ни в коем случае не считаю сей факт каким-то проклятием. Конечно, хотел бы быстрее терять вес, чем набирать, но ничего страшного. Я ем, можно сказать, постоянно. Правда, говядину употребляю только раз в месяц, а свинину не употребляю вообще, поэтому всегда закупаю много курицы и индейки. Не то чтобы я всегда думаю, что буду есть, а что нет, просто люблю хорошо покушать.
– Вы когда-нибудь смущались своего тела?
– Когда я был моложе, то был похож на вешалку. Всё, что можно было заметить, – это мои ключицы. Грудных мышц как таковых у меня не было, поэтому хотел немного подкачаться, чтобы выглядеть нормально. Мне казалось, что я неплохо сложён, но на самом деле был не толще зубочистки. Где-то в 10-м классе стал уже более мускулистым, и это заметил не только я, но и мои одноклассники. Я „прокачал“ своё тело до начала баскетбольного сезона, что помогло мне собирать подборы пачками и отвешивать блок-шоты. Мой рост был 187 сантиметров, за год я вырос примерно на 5 сантиметров. Как говорила моя мама, я рост одновременно с цветами.
– Есть у вас какие-то страхи, с которыми приходится бороться?
– Меня порой беспокоит мысль, что я слишком низкий. В настоящее время мой рост 203 сантиметра, тогда как большинство игроков на моей позиции тяжёлого форварда сантиметров на пять, а то и больше, выше. Я играл за довольно скромную команду, поэтому люди говорили, что я не мог соперничать с „Флоридой“, „Кентукки“ или „Луисвиллем“. Наверное, действительно я не мог играть с ними на равных, но я отмахивался от таких разговоров и продолжал двигаться вперёд. Верю, что могу играть не хуже любого соперника.
– Чьи примеры стоят перед вашими глазами?
– Посмотрите на Денниса Родмана: он не был самым высоким, но был лучшим игроком по подборам во всей лиге, потому что не пасовал ни перед кем. Чарльз Баркли тоже отлично умел играть на подборе. Мог данковать, бросать с дистанции, идти в обводку – умел делать абсолютно всё. Я смотрю на них, как на примеры для подражания: они не были самыми высокими, но стали легендарными игроками, членами Зала славы. Надо бесстрашно и комфортно чувствовать себя с теми физическими данными, которые ты имеешь, сосредоточившись на достижении целей.
– Что в вашем организме беспокоит вас больше всего?
– Это однозначно астма. Когда моя аллергия вновь даёт о себе знать, я могу выйти из строя на некоторое время. Однажды, несколько лет назад, прямо во время игры у меня случился приступ, но ингалятора под рукой не оказалось. Я не мог нормально разговаривать, только хрипел, меня надо было везти в больницу. Теперь это уже не является такой уж большой проблемой, но я до сих пор мучаюсь аллергией из-за астмы, особенно когда приезжаем играть на Восточное побережье, пыльца местных растений буквально убивает меня.
– Самая сложная ситуация, с которой вы сталкивались в жизни?
– Однажды у моей мамы из-за болезни остановилось сердце, но врачи спасли её. Это было самое страшное, что происходило в моей жизни. Кроме того, ей нужна была пересадка почки. Она ждала трансплантацию семь лет и говорила, что без этой операции ей бы оставалось жить в этом мире не так долго. В том же году я попал в НБА и сразу же решил потратить деньги на то, чтобы оплатить маме эту операцию. Когда позвонил доктор и сказал, что она скоро состоится, я почувствовал большое облегчение.
– О чём вы думаете, когда кажется, что уже нет сил продолжать тренировку?
– Я думаю о моей дочери и маме. Я не представляю, чтобы она сказала: „Больше не могу преодолевать себя, я сдаюсь“. Также мне бы не хотелось, чтобы дочка видела, как папа пасует перед какими-либо трудностями и не стремится к своей мечте.