Легендарный игрок под номером 33 в составе «Бостона» был ростом высок и потрясающе оснащён в техническом плане. Этот парень делал свою работу перманентно качественно. Супергероем его вряд ли назовёшь: он ведь не спасал чужие жизни и не делал планету лучше. Но, с другой стороны, каждый человек в Нью-Ингленд верил в его суперспособности. Он был попросту непобедим, только и всего. Он слишком часто тащил на себе команду. Именно так считал каждый болельщик «Селтикс» весной 1987 года.
К сожалению, ни в одном из наибогатейших архивов статистики вы не найдёте такой пункт: «количество ожиданий и надежд болельщиков, возложенных на Бёрда, которые он оправдал». Пожалуй, самым запоминающимся броском в карьере Легенды стал тот, который так и не достиг цели.
Ларри уже являлся обладателем трёх званий MVP и был чуть ли не в лучшей форме весной 1987 года. Он тащил на себе стареющий ростер, вопреки сломанной ноге Макхэйла, травмам Билла Уолтона и Скотта Уэдмана, растяжениям Пэриша и Эйнджа. А ведь эти ребята входили в пятёрку лучших баскетболистов клуба. Помимо самого Бёрда, разумеется. Именно тогда, на последних секундах пятого поединка финала Восточной конференции, Ларри перехватил мяч у Айзейи Томаса и тем самым спас сезон для массачусетской команды. Пожалуй, именно в этот миг под сводами (тогда ещё) Boston Garden болельщики бесновались громче, чем когда-либо. Фанаты беспорядочно прыгали, обнимались и кричали, обезумев от счастья.
Так и бывает в спорте. Когда надеешься, что произойдёт что-то маловероятное, в 99 случаях из сотни этого не случится. Но всё же мизерный процент для чуда всегда находится. Бог свидетель. Этим единственным моментом из 100 был перехват Бёрда. Пару матчей спустя он уже прикончил «Детройт» разнообразием бросков и безжалостной точностью атак.
После такого перформанса сомнений в абсолютной неудержимости Ларри не было никаких. Его игра с каждым матчем выходила на новый уровень. Уступая с разницей в очко в четвёртом матче финала против «Лейкерс», «Селтикс» вполне логично отдали мяч лидеру. Оставалось полминуты до конца схватки – и шансы на викторию, разумеется, призрачными не казались. Но, как назло, Джеймс Уорти «прилип» к Бёрду и даже придерживал его за майку, чтобы тот не оторвался. И тут-то опекающий Легенду баскетболист опрометчиво поспешил к Эйнджу, который будто бы собирался атаковать. Тем самым Джеймс оставил 33 номера неприкрытым в углу площадки.
Теперь представьте себе истошный крик 15 000 задыхающихся болельщиков – Ди-Джей отдаёт мяч Бёрду, который взмыл в воздух и запустил «трёху» прямо перед носом скамейки «Лейкерс». Далее – многоголосый крик: «три очка». Есть попадание – под аккомпанемент рёва неистовствующих трибун.
На протяжении всего тайм-аута люди бесновались, орали и аплодировали без устали. Ни у кого не возникало и мысли о том, что после увиденного поражение всё ещё возможно. После перерыва «Лейкерс» стали разыгрывать фирменную комбинацию «отдай мяч Кариму, а на нём точно свистнут фол». Так и вышло. Центровой отправил в цель первый, но смазал второй «бесплатный»
бросок, после чего последовала вопиющая несправедливость: судья не зафиксировал нарушения со стороны Михала Томпсона, который врезался в Макхэйла с Пэришем, в результате чего бостонские исполины упустили мяч за пределы площадки. Стало быть – очередное владение для калифорнийцев. Дальше случился сумасшедший крюк от Мэджика Джонсона, который Макхэйл мог бы заблокировать (ох уж этот чёртов перелом ноги!).
Катастрофа? Отнюдь нет. У «Селтикс» всё ещё был Бёрд, а времени было предостаточно – целых две секунды. Но отчего-то соперник уже начал праздновать победу… Каждый присутствующий на арене (да и не только они) знал, кто будет завершать судьбоносную атаку. Шансы оставались, причём довольно неплохие.
И что же произошло? «Лейкерс» отрядили двоих на опеку Ларри. Каким-то чудом он сумел высвободиться, пробежал ещё немного, получил передачу с бровки, поудобнее устроился на дуге и запустил запустил трёхочковый, находясь в гордом одиночестве. В тот самый момент я бы поставил на то, что этот бросок достигнет цели, всё что угодно: свою коллекцию бейсбольных карточек, телевизор, девственность, жизнь… Пожалуй, даже игрокам «Лейкерс» показалось, что им несдобровать. Даже на записи видно, как Уэс Мэтьюс в отчаянии падает на паркет и испускает вопль негодования и ужаса, пока мяч находится в воздухе. Как будто он только что стал свидетелем убийства. Трибуны пульсировали странным, монотонным гудением пчелиного улья, который можно было бы интерпретировать следующим образом: «Чёрт возьми! Вот-вот мы станем свидетелями величайшего броска в истории баскетбола!». Наконец, поставьте на паузу запись за мгновение до того, как мяч ударился о дужку кольца. Действительно кажется, что «посылка» летит по назначению! Он просто был обязан провалиться в корзину!
Но не провалился.
Соприкосновение задней дужки кольца и мяча было сродни мощнейшему удару Майка Тайсона: даже через два десятка лет это ощущение сохранилось в памяти. Промах был микроскопическим, размером с ноготок. Ближе быть не могло. Если ещё чуть точнее – мяч оказался бы в корзине.
Но больше всего запомнилась не гробовая тишина на трибунах после стона разочарования. И даже не пляски ликующих баскетболистов «Лейкерс». Нет, даже не шокированные лица тысяч людей, стоявших рядом: они не шевелились, разинули рты и уставились на кольцо, не понимая, не веря. Самым поразительным в тот момент был Ларри. После рокового промаха он словно застыл и пристально вгляделся в кольцо, не понимая, что происходит. В то время как калифорнийцы уже вовсю праздновали за его спиной. Как и мы все, он не смог осознать, что произошло.
Мяч непременно должен, обязан был достичь цели.
Через несколько мгновений Бёрд присоединился к беспорядочной веренице игроков и тренеров, уходящих в подтрибунные помещения. Проходя по тоннелю мимо нас с отцом, он выглядел столь же смущённым и растерянным, как и все мы. Мы же оставались на местах, пребывая в тихом ужасе и пытаясь заставить себя подняться, чтобы покинуть арену. Люди элементарно не могли шевелиться. Они будто присохли к своим сидениям, прилипли намертво. За две минуты мы испытали все семь стадий печали, горя и скорби. Мой отец упал в кресло так, будто рухнул замертво. Причём он действительно перестал подавать какие-либо признаки жизни. Реакции на моё обращение также не последовало.
Прошло ещё пару минут. Наконец он ожил и посмотрел на меня.
«Он должен был попасть, – простонал отчаявшийся предок. – Как такое могло произойти?»
Спустя четверть века у меня всё ещё нет ответа на этот вопрос. Объяснить можно практически всё. Но только не этот случай.