«Жизнь – весёлая штука, – признаётся Сидни Монкриф, один из выдающихся баскетболистов в истории НБА, пять раз принимавший участие в Матчах всех звёзд и дважды признававшийся лучшим игроком оборонительного плана НБА. – Одно решение может в корне изменить всё».
И он отнюдь не лукавил, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям. Естественно, повествовала знаменитость не о спасшихся прогульщиках, не явившихся на работу 11 сентября и не о ребёнке, спасённом из пылающего здания. В прошлом один из сильнейших атакующих защитников лиги рассказывал о драфте-1979: тогда решение «Бакс» и «Лейкерс» определили судьбу двоих суперталантливых игроков. И это решение навсегда изменило жизнь Монкрифа.
Тогда «озёрники» обладали правом выбирать первыми: для франшизы наступили не лучшие времена. Что ж, судьба предоставила клубу шанс в лице двух великолепных студентов, которые обладали умопомрачительным набором талантов и возможностей, а также огромным потенциалом. Один из них – лёгкий, прыгучий защитник ростом 192 см из Арканзаса по имени Сидни Монкриф. Другой – мощный разыгрывающий из «Мичиган Стэйт», имевший габариты заправского форварда, Ирвин Джонсон, прослывший в народе как Мэджик.
Пожалуй, у Монкрифа было всё, о чём мог мечтать каждый клуб: он блистал ярче любого, обладал молниеносной скоростью, с недюжинной точностью атаковал кольцо, и кроме того – отрабатывал в защите по полной. Недаром Тед Грин из «Лос-Анджелес Таймс» сравнивал его с Дэвидом Томпсоном. Оказавшийся у руля «Лейкерс» Пол Уэстхед назвал Сидни «потрясающим, многогранным баскетболистом».
И, даже несмотря на всё это, Джонсон был первым в своём роде «большим» парнем в «маленьком» амплуа, с отменным дриблингом, блестящим пасом и способностью подбирать отскоки. Но при всей его универсальности у всех имелся к Мэджику один,
весьма важный вопрос: обладает ли он броском?
Тем временем близился драфт-1979, и генменеджер «озёрников» Джерри Уэст ломал голову над непростым выбором. Он всем своим видом пытался сохранить нейтралитет, но всё же склонялся к кандидатуре аризонского «шутера». Ведь у «Лейкерс» уже был Норм Никсон, прогрессирующий разыгрывающий, которому удалось достичь средних показателей в 17,1 очка и 9,0 передачи всего за два сезона. Поэтому наличие двух звёзд на одной позиции казалось совсем нецелесообразным. Но всё же было невероятно сложно определиться, ведь выбор всегда предполагает отказ от одного…
«Если честно, я не видел особой разницы, – вспоминает Сидни. – „Детройт“, „Чикаго“, „Милуоки“, „Лос-Анджелес“ или „Нью-Йорк“: мне было бы интересно играть в любом из этих клубов, но только в Калифорнии было всегда солнечно и тепло. Так что нужно было попадать туда (смеётся). На самом деле, я просто хотел, чтобы меня поскорее выбрали».
Все мы прекрасно знаем, чем закончилась та история. Владелец «озёрников» Джек Кент Кук отдал приказ, и состав калифорнийцев пополнил Джонсон, что положило начало одной из наиболее впечатляющих серий в истории НБА. Тем временем Монкриф был выбран клубом «Милуоки» под пятым номером и заслуженно является одним из ярчайших игроков в истории франшизы.
Но, увы, его звали не Мэджик Джонсон. «Что было бы, попади я в „Лейкерс“? Что ж, буду предельно честен. Возможно, мы бы стали чемпионами. Но со мной команда точно не достигла бы тех вершин, к которым привёл её Ирвин. Тогда им был нужен человек, который сумел бы сплотить партнёров и вести к заветной цели – Мэджик и был таким! Он был всемогущ, потому и занял заслуженное место в плеяде легенд».
В словах Монкрифа вы бы не заметили ни горечи, ни сожаления. Ни капли. Отыграв 11 лет в сильнейшей лиге мира, он вернулся в Арканзас и стал частным предпринимателем. Потом Сидни тренировал арканзасский университет «Литтл-Рок», и ещё год проработал в команде Д-Лиги «Форт-Уэйн». Также несколько лет он являлся советником Дона Нельсона, консультантом в «Далласе» и «Голден Стэйт». Теперь он вернулся домой и помогает Скотту Майлзу тренировать родных «Бакс». Каждый раз по приезду на работу мистер Монкриф поднимает взгляд, смотрит под своды Bradley Center и видит там майку с собственной фамилией. Он часто думает о былых временах и даже мысленно возвращается в пресловутый 1979 год: и всё же, что могло бы быть, если…
«Безумно приятно, что меня всё ещё помнят и любят: теплота здешних болельщиков – лучшая из наград для меня, – признаётся Сидни. – В свою очередь, я многим пожертвовал ради „Бакс“, и город отплатил мне добротой и признанием. В конечном счёте, я рад, что оказался в Висконсине. Чёрт его знает, как бы всё сложилось там, в жаркой Калифорнии. Моё сердце навсегда останется здесь, в Милуоки».
По материалам Джеффа Пирлмана.