Тревор Ариза уже настолько глубоко погрузился в культуру Лос-Анджелеса, что мы потихоньку начинаем забывать, что на самом-то деле он родом из Майами. По окончании школы Ариза поступил в Уэстчестерский колледж, но, прежде чем выставить свою кандидатуру на драфт НБА, он отыграл ещё один сезон в лос-анджелесском колледже. И, несмотря на то что на драфте под № 43 он был выбран «Нью-Йорком», самый яркий период его баскетбольной карьеры всё-таки пришёлся на 2009 год, когда в составе «Лейкерс» Ариза завоевал свой первый чемпионский титул. В победном для «озёрников» плей-офф его показатели составили 11,3 очка, 4,2 подбора, 2,3 передачи и 1,6 перехвата в среднем за игру, а именно 31,4 минуты, при 47% реализации бросков из-за дуги. И хотя сейчас он уже не выступает за «Лос-Анджелес», справедливым будет сказать, что в истории этого клуба он оставил яркий и весьма ощутимый след.
– Тревор, расскажите, где вы играли в детстве?
– В основном я играл в парке Уэстчестера, где обрёл много замечательных друзей, с большинством из которых, кстати, общаюсь и по сей день. Так что дня не проходит, чтобы мы не вспоминали ту старенькую баскетбольную площадку, где всё и начиналось.
– А с кем конкретно вы там познакомились?
– К примеру, именно в этом парке начинала играть звезда женской команды «Лос-Анджелес Спаркс» – Ноэль Куинн. Вот уж про кого действительно можно было сказать «больна баскетболом». Ноэль была лучшим игроком из всех, кого я когда-либо там встречал. Ну, среди девушек разумеется (улыбается). Когда мы познакомились, мне было всего восемь или девять лет. Там же я познакомился с Омаром Уилксом, Маркусом Уильямсом, Бобби Брауном, Хасаном Адамсом. Много с кем, кто потом, так или иначе связывал свою жизнь с баскетболом.
– А можете описать баскетбольную площадку в Уэстчестере? Условия для полноценных тренировок в целом были нормальные?
– Честно говоря, не совсем, но я старался не зацикливаться на этом. Большую часть времени я тогда играл с ребятами постарше, так что в первую очередь концентрировался на том, чтобы перенять у них побольше мастерства: что-то подсмотреть, чему-то подучиться. Ну а свою спортивную агрессию я приобрёл, играя в парке Дерби в американский футбол. Как сейчас помню, я был маленький, вёрткий – не чурался идти на любой контакт. О, футбол – моя первая страсть. И дня не мог прожить без этой игры, а моим кумиром был Дейон Сандерс. Именно на поле я впервые встретил Доррела Райта, Орландо Скэндрика, и многих-многих других отличных ребят. Дешон Джексон сейчас так и вовсе один из лучших футболистов «Далласа».
– Дешон и тогда был чрезмерно болтлив?
– Он, наверное, стал таким, как только вышел из утробы матери (смеётся). Родился общительным. Во что бы он ни играл: в футбол, в баскетбол, в покер – комментировал всё, что видел. Ну а когда уже нечего было комментировать, принимался доставать нас. Такой уж он человек.
– Были ли среди местных ребята, игрой которых вы восхищались, но которые так и не смогли выйти на высокий уровень?
– Таких было очень много, но, наверное, самый яркий пример – Тони Блэнд. Я восхищался его игрой. Невероятная техника, мягкий бросок, отличное видение площадки… Он уже тогда был первоклассным плеймейкером, и у меня никогда не получалось играть так, как это делал Тони. Просто удивительно, как он «пролетел» в итоге мимо НБА.
– В какой момент вы заметили, что люди начинают подражать уже вашим баскетбольным способностям?
– Примерно классе в 10-м. Тогда-то я впервые и понял, что при должном старании смогу заниматься баскетболом и в будущем. Вообще, довольно ощутимого прогресса в своей игре я добился как раз в промежутках между 9-м и 10-м классами. Только не подумайте, что это взялось из воздуха, или добрый Санта-Клаус положил мне под ёлку большой мешок с надписью «талант». Я занимался день и ночь, чтобы играть не просто на уровне моих сверстников – лучше их всех.
– Ноэль Куинн вы тоже переигрывали?
– (Хохочет.) Не поверите, практически никогда. С ней вообще невозможно играть – каждую встречу штампует трипл-даблы. Честное слово, сейчас она и среди мужчин бы не затерялась.
– О чём вы думали, когда впервые выходили играть против неё?
– А о чем я должен был, по-вашему, думать? О том, что баскетбол не женский вид спорта? Ерунда. Футбол – да, не женская игра, а в баскетбол может играть кто угодно. С Ноэль мы всегда отлично проводили время – составляли настоящую звёздную команду Уэстчестерского парка. Но не подумайте, пожалуйста,– ничего личного. Только игра!
– Когда произошла печально известная трагедия с вашим братом (выпал из окна с 30-го этажа), ваша семья наблюдала за тем, как отчим играет в баскетбол в Венесуэле. После того происшествия вы не думали завязать со спортом?
– Я действительно много думал об этом, но не смог сделать это, прежде всего из чувства ответственности перед братом. Он ведь любил баскетбол даже больше, чем я. Последнее, что мы делали вместе, отрабатывали дриблинг на площадке. Это несправедливо, что он так и не получил своего шанса. Жизнь вообще несправедливая штука. Но я надеюсь, что он где-то там наверху сейчас смотрит на меня и радуется моим достижениям. Он был замечательным человеком, и я всегда буду помнить его.
– Что у вас получалось, а что нет, когда вы только приехали в Уэстчестер?
– Моей сильной стороной, безусловно, был атлетизм. А слабой… Наверное, то, что тогда я просто не чувствовал игры. Знал только, что должен бросать по кольцу и забивать – всё. Понимание, как использовать свои габариты, видеть площадку и задействовать партнёров пришло ко мне несколько позже.
– Когда вы только попали в Уэстчестер, он был нормальным местом для жизни?
– Местом для жизни то он может был и нормальным – чистым и спокойным, вот только условий там не было никаких. Но я ни на кого не обижаюсь. Это был отличный период в моей жизни, который стоило пережить.
– Уезжали оттуда, я так понимаю, внушительной компанией?
– Боевой. Только сначала стоит сказать, что с той школьной командой мы, между прочим, дважды выигрывали чемпионат штата. Наряду с Бобби Брауном мы солировали в том коллективе, вот только по окончании Уэстчестера он поехал в Дорси, а я, вместе с Маркусом Уильямсом, отправился пытать счастья в лос-анджелесский колледж. За то время мы крепко сдружились – постоянно тусовались вместе, да и сейчас частенько созваниваемся, делимся впечатлениями о локауте (смеётся).
– А разве Хассан Адамс не проводил время с вами?
– Нет. Я не уверен, но он вроде бы отправился в колледж Вербум.
– Вы видите себя в команде всех звёзд в истории Уэстчестера?
– Ну и вопросы у вас (улыбается). Мы были просто отличной командой, и это главное. Многие люди засматривались на наши игры, потому что в них всегда присутствовал задор и азарт, и мы искренне радовались этому вниманию.
– Знал ли наставник Аззам, что вы именно так думаете о своей игре?
– Я так не думаю. Он всегда хотел усовершенствовать нашу игру, сделать из нас хороших людей, и искренне желал, чтобы все наши мечты осуществились.
– От таких успехов голова не закружилась? Как сейчас говорят, «звёздочку» не поймали?
– Да уж, не без этого (улыбается). Но для 16-летнего парня это вполне естественно. Главное — вовремя опомниться. Что касается меня, то опомнился я как раз благодаря коучу Аззаму. Он постоянно заставлял нас посещать уроки, хотя мы так и норовили убежать в спортзал. Убеждал проявлять уважение к учителям, старательно учиться. Подолгу беседовал с каждым из нас. Говорил, что все наши умения на баскетбольной площадке – лишь мизерная толика того, что необходимо нам, чтобы по-настоящему чего-либо добиться в этой жизни. Я искренне благодарен ему за всё.
Коби Брайант и Треовр Ариза
– В год вашего последнего выступления в Уэстчестере вы почти каждую встречу заканчивали с трипл-даблом. На кого из игроков НБА вам тогда хотелось быть похожим?
– В то время я мало придавал значения таким параметрам, как подборы и передачи – был зациклен на наборе очков. Поэтому больше остальных мне нравилась игра Коби Брайанта, Трейси Макгрейди и Пенни Хардуэя. Долгие годы я равнялся именно на них. Хорошо, что коуч Аззам объяснил мне, что отличного баскетболиста от просто хорошего отличает прежде всего умение обороняться, бороться за отскоки и играть на команду.
– Но ведь уровень баскетболистов у вас наверняка был несопоставим. В такой ситуации во много раз трудней было демонстрировать командный баскетбол, понимая, что взяв игру на себя вы можете сыграть гораздо эффективней в плане итогового результата?
– Я не думаю, что это стало бы эффективней. Всё-таки на тренировках мы уделяли колоссальное внимание именно командной игре – учились понимать друг друга с полуслова. Поэтому когда мы выходили на площадку, у нас была только одна цель – воплотить часовые занятия в жизнь и во время самого матча. Ну а результаты сами за себя говорили, что поступали мы абсолютно верно.
– Кстати, Коби Брайант же провёл несколько показательных тренировок в Уэстчестере. Они совпали со временем вашего пребывания там?
– Хм, что-то не припомню. Наверное, это было сразу после моего выпуска. Ну, или, может быть, пару лет спустя. Я, признаться, не особо расстроился, потому что на наши игры приходили многие другие звёзды – Квентин Ричардсон, Кейон Дулинг, Дариус Майлз, Ламар Одом. Все они не отказывали нам в общении, показывали какие-то вещи – в общем, делились опытом. Когда они появились впервые на нашей игре, мы подумали, что они случайно проходили мимо. Что они могли найти интересного в наших играх? Но они остались и по окончании поединка приняли полноценное участие в нашей тренировке. Это было весело, и в то же время важно и показательно. Они помогли нам понять, что это такое – играть на высшем уровне.
– Кто-нибудь из них дал вам особо дельный совет, который помог вам в будущем?
– Опыт общения с каждым из них переоценить просто невозможно. Они учили нас всем аспектам игры в НБА, обращали внимание на собственные ошибки, которые совершали по молодости. Советовали быть независимым, и всё делать в свое время. Это был не просто приход звёзд по чьей-то просьбе, в духе «отсидеть и уйти». Нет. Они действительно старались помочь нам.
– Могли ли вы предположить, что уже через пару лет будете играть наравне с ними?
– Конечно же, нет. Даже представить не мог, что так быстро окажусь в НБА. Безусловно, каждый из нас мечтал об этом, и в то же время понимал, что шансы заиграть в самой престижной лиге мира – мизерны.
– Но ведь вы были ни много ни мало чемпионами Калифорнии. Даже странно, что вы размышляли именно так, и не думали, что вы круче всех на свете.
– Честное слово, так оно и было. Дело в том, что каждый мечтает оказаться в НБА, но из сотни молодых баскетболистов, кто, казалось бы, достоин этого – сколько в итоге играет в лучшей лиге мира? Два-три? То-то и оно. Я знаю многих ребят, баскетбольный потенциал которых был невероятно огромен, но которые так в итоге ничего и не добились. Даже у нас, в Уэстчестере. К примеру, Джеймс Грей. Или Эван Бёрнс, считавшийся самым талантливым игроком нашего поколения.
– Как вы думаете, что именно мешало им добиться успеха?
– В первую очередь травмы.
– Расскажите, чему именно научил вас тренер Аззам?
– Самое главное, что он помог мне с дисциплиной и научил меня быть самим собой. Он позволял мне выражать на баскетбольной площадке собственные чувства, что очень помогало раскрываться и добиваться успехов.
– Во все времена он считался не совсем ординарным тренером. Согласны с этим?
– Может быть, и так, но это отнюдь не умоляет главного достоинства Аззама – ко всем игрокам он относился как к собственным детям. И так было абсолютно во всём. Он заботился о том, как его дети питаются, как учатся, как проводят свободное время. И его совершенно не волновало, кто и что думал об этом.
– В лос-анджелесском колледже вы тренировались уже под руководством Стива Лавина и Бена Хоуланда. Что вы почерпнули для себя из тех занятий?
– Прежде всего я здорово прибавил в оборонительных аспектах. Матчи-то выигрываются в первую очередь в защите, верно? А победы всегда были моей главной слабостью. Я очень долго и упорно работал над этим компонентом и сейчас смело могу сказать, что навыками оборонительного баскетбола я обладаю если не на «отлично», то на твёрдую «четвёрку».
– Что для вас, лос-анджелесского парня, означало выиграть титул именно с «Лейкерс»?
– Это был один из тех моментов, когда вы боитесь, что мираж вот-вот рассеется и вы проснётесь. Просто потому что такое может быть только во сне. Это совершенно непередаваемое чувство — выиграть титул, да ещё и с родной командой. Я радовался и прыгал, как ребёнок. И никак не мог поверить, что всё это происходит именно со мной, потому как это нереальное счастье.
– Расскажите о вечере, когда, будучи уже в составе «Хьюстона», вы получили чемпионский перстень из рук Коби Брайанта.
– Определённо это был особенный момент в моей карьере. Я бы даже назвал его великим. Когда по стадиону объявили моё имя и на экране начал крутиться видеоролик с нарезкой моих лучших моментов, у меня просто мурашки побежали. Потому что болельщики действительно оценили мой вклад в ту победу, и это было сказочно приятно.
– Вам даже аплодировали стоя.
– Классное время. Хотите, чтобы я заплакал от ностальгии (смеётся)?
– Расскажите, пожалуйста, какая часть вашей игры наиболее ярко характеризует, что вы выросли именно в Лос-Анджелесе?
– Я бы, наверное, отметил мою гордую осанку и важный вид (улыбается). А если серьёзно, то я в пол-оборота умею заводиться и начинать действовать сверхагрессивно, не отступая от соперника ни на шаг. На мой взгляд, это очень важное качество.
– Многие люди, которых мы уже спрашивали, отвечали примерно так же. Ну и отмечали ещё множество татуировок и украшений на их теле. В Лос-Анджелесе что, все эти штучки так распространены?
– Просто каждый здесь хочет выделиться. Никто не хочет сливаться с толпой, такой уж у нас менталитет. Все думают: «Покажу-ка, какой я крутой». И делают себе татуировку на всё тело. Хотя, на мой взгляд, самое главное всё же оставаться самим собой и не беспокоиться о том, что думают о тебе окружающие.
– Чувствуете ли вы, как недооценивают лос-анджелесских игроков из-за светского статуса города?
– Конечно. Многие ребята говорили: «О, так вы парни из Голливуда. Сейчас покажем вам, мягкотелым, что такое настоящий мужской баскетбол». Однако мы выигрывали, и только тогда они понимали, что были не правы и что нельзя мести всех под одну гребёнку.
– И последнее, признайтесь, что же всё-таки значит для вас как для баскетболиста то, что вы выросли именно в Лос-Анджелесе?
– Это прежде всего сильное чувство ответственности перед молодыми ребятами, которые смотрят на меня и верят, что и они смогут добиться того, чего хотят. Многие по-разному прокладывают свой путь к вершине, но одно знаю точно: если уж труд и из обезьяны смог сделать человека, то достойную жизнь он сможет обеспечить тем более. Нужно просто работать и верить в себя. И тогда всё обязательно получится.