Для Билли Хантера не существует непреодолимых препятствий. Он запросто может перемахнуть через реку Гудзон, пройтись по шоссе и остановиться где-нибудь на окраине Филадельфии. И все это лишь для того, чтобы вернуться в свой родной город – Черри Хилл. Как бы то ни было, на протяжении всей своей карьеры Хантер изучил все возможные маршруты, благодаря которым можно бы было добраться до кабинета, находящегося в самом сердце Гарлема.
Этот кабинет – то самое место, где Хантер, многолетний исполнительный директор профсоюза игроков, второй раз встречался с комиссаром НБА Дэвидом Стерном. Четыре года тому назад Хантер и Гэрри Холл, работающие от имени союза, встретились со Стерном и Адамом Силвером – заместителем Стерна, а также директором НБА по баскетбольным операциям. Тогда Дэвид предложил им новый поэтапный план, который помог бы всей лиге и в частности владельцам получать прибыль от своих инвестиций.
Хантер лишь подчёркивает разрыв между сторонами. Он использует такие фразы, как «бороться и не сдаваться». Ведь от результатов этих переговоров будет зависеть финансовый ландшафт НБА на ближайшие несколько десятилетий. «Насколько я понимаю, дело упирается в жадность отдельных лиц, – подчёркивает Хантер. – Жадность, и ничего более. Будем надеяться, что даже эти люди найдут в конце концов компромисс. А как иначе?».
Позже Хантер сказал: «Стерн оставил впечатление, словно если все его требования не будут беспрекословно выполнены – лига элементарно заблокирует контракты игроков».
С момента той встречи ни одна из сторон даже не шелохнулась. Конца локаута не видно и в помине. Несмотря на рост доходов с 3,64 миллиарда долларов до 3,82, лига несёт серьёзные убытки, превышающие сумму в 300 миллионов, что, собственно, и отражается на картине переговоров.
После заседания лиги в 2007 году Хантер сказал, что можно уже начинать готовить игроков к неминуемому локауту. После того как Стерн представил свой план действий, Билли вспомнил, что у него хватило сил лишь откинуться в кресле. «Это было чудовищно. На доске за моей спиной чёрным маркером были написаны цифры и предложения с обеих сторон. Его требования были абсолютно несуразны. Причём я был абсолютно убеждён, что всё то, что он озвучил, – будет потребовано к исполнению. Поэтому я и приступил к подготовке игроков к локауту».
«Если каждая сторона продолжит придерживаться своих нынешний позиций, локаут продлится как минимум весь нынешний сезон» – добавил Хантер.
Некоторые первоначально приветствовали корректность со стороны обеих сторон, согласившись встретиться задолго до истечения срока трудового договора. В ретроспективе то совещание лишь намекало на глубокий перелом, который ожидал лигу.
Как только начался локаут, вес 450 игроков лиги моментально лёг на плечи Хантера. Как и внешнее давление со стороны семей игроков, а также сотрудников, завидующих его работе и считающих, что они смогли бы гораздо лучше её выполнять, не допустив этой экономической незаурядицы.
68-летний Хантер прекрасно сознаёт серьёзность ситуации, однако чувствует себя гораздо более подготовленным, поскольку уже имеет в своём послужном списке опыт длительного локаута. Он сумел подготовить к нему игроков, но, чтобы понять, как этот человек сам подготовился к решающим разборкам с НБА, давайте познакомимся с ним поближе и узнаем о том, как спорт помог ему сформировать свою жизнь.
Электронная почта Билли Хантера подписана именем Уильяма Хантера, но в Черри Хилл его всегда будут помнить как отличного бейсболиста Билли. Он вырос на главной улице, в суматошном четырёхспальном доме, в котором вместе с ним проживало ещё 15 родственников.
Билли Хантер (третий в среднем ряду)
Все многочисленные дяди Хантера играли в бейсбол, и Билли решил последовать их примеру. В 1955 году он был в составе одной из первых интернациональных команд, участвовавших в чемпионате младшей бейсбольной лиги. Перед поездкой в Уильямспорт, что в Пенсильвании, команда Хантера впервые играла в региональных соревнованиях в Вирджинии. Хантер и двое других чернокожих ребят – его двоюродный брат Боб Кук, а также лучший друг Уилбер Робинсон, оставались с семьёй. Остальная же команда останавливалась в отеле.
Хантер говорил о том, что не знал, что было бы, если бы все трое принимали участие в игре. Это было как раз в то лето, когда за флирт с белой женщиной был убит 14-летний чернокожий Эммет Тилл, в связи с чем резко возросла расовая напряжённость, особенно в районах, не привыкших к интегрированным видам спорта. Хантер рассказывал, что до начала встречи власти информировали тренера об угрозе смерти. Ситуация действительно была крайне опасной. Команда даже вынуждена была провести голосование, учувствовать в турнире или нет.
После заседания лиги в 2007 году Хантер сказал, что можно уже начинать готовить игроков к неминуемому локауту. После того как Стерн представил свой план действий, Билли вспомнил, что у него хватило сил лишь откинуться в кресле. «Это было чудовищно. На доске за моей спиной чёрным маркером были написаны цифры и предложения с обеих сторон. Его требования были абсолютно несуразны. Причём я был абсолютно убежден, что всё то, что он озвучил, – будет потребовано к исполнению. Поэтому я и приступил к подготовке игроков к локауту».
«Мы были детьми, и всё, что мы хотели, – это играть в бейсбол, – поясняет Хантер. – Конечно, мы не всё тогда понимали. Нас спрашивали, хотим ли мы играть, и мы, 11-летние мальчишки, разумеется, ответили что хотим».
В Уильямспорте команда Хантера встретилась с дружиной Морисвиля и уступила в дополнительном иннинге – 4:3.
«Мы вели вплоть до шестого иннинга, – вспоминает Хантер. – Однако они набрали два очка кряду и переломили ход встречи». Я был подающим, но в младшей лиге одному игроку можно было выполнять только шесть подач, и мне пришлось занять место принимающего. А вот настоящего «кетчера» напротив поставили на подачу… Вот так мы и облажались".
Хантер вернулся домой известным в своих кругах человеком, но тогда не это было главным. Опыт младшей лиги научил его одной важной вещи – раньше он был просто в курсе сегрегации, но не придавал ей особого значения. Сейчас же он убедился, что это действительно страшная вещь.
«Это наглядно демонстрировало, как непросто было жить в Америке в тех реалиях, – говорит Хантер. – Это закаляло нас, заставляло пересмотреть свои взгляды на многие вещи. Ведь нужно было обязательно двигаться дальше. Когда я был ребёнком, мы жили чертовски бедно. Поэтому я и хотел играть в бейсбол. Хотел прославиться. Стать богатым и знаменитым. Да, я прекрасно понимал, что мне нужно играть гораздо лучше. Но самое главное было иметь мотивацию. Не только в спорте. Необходимо иметь мотивацию просто видеть других людей, бывать в других местах, знать обо всём, что происходит в мире. Только так можно было исполнить свою мечту, и чего-то добиться».
В старшей школе Хантер занимался сразу четырьмя видами спорта, но в конце концов выбрал футбол в Сиракузах. Он последовал за Эрни Дэвисом – самым ценным футболистом 1961 года, будущим членом зала славы. Но Билли в то же время намечал план действий и своего дальнейшего жизненного пути. Воспоминания о младшей лиге послужили для него импульсом к созданию петиции, которую подписали все чёрные спортсмены в Сиракузах, заявив что будут бойкотировать игры колледжей на Юге, на стадионах которых существовали отдельные места для людей разных рас.
Дэйв Бинг, будущий член зала славы, тоже подписал то письмо. Точно так же, как и сосед Хантера, Джон Макки, ставший в последующем первым президентом ассоциации игроков НФЛ.
«Да, петиция, безусловно, возымела кое-какое действо. Эта идея и правда работала. Она поставила на место многих людей. Они совершенно не знали, что им делать», – улыбается Хантер. Тренер Бен Швартцвальдер отметил, что команда словно сплотилась вокруг Билла, которого впоследствии назначили капитаном.
Билли Хантер (третий в среднем ряду)
После окончания университета Хантер попал в НФЛ, но его профессиональная карьера оказалась весьма короткой, хотя и была весьма насыщенной событиями. В 1965 году он выступал за «Вашингтон Редскинз», а в своём следующем, и последнем сезоне – за «Майами Долфинс».
«Что я почерпнул для себя в НФЛ? Только то, что в этой лиге на первом месте стоит политика, и только потом профессиональные качества спортсменов. Я не хочу казаться вульгарным, но мы должны были ползать на коленях и целовать начальству задницу, чтобы чего-то добиться, не говоря уже о выполнении своих прямых обязанностей. Это ужасно».
В Майами Хантеру досталась команда, которая запросто тасовала игроков, в зависимости от их расовой принадлежности, совершенно не объясняя причин подобного поведения. В конце сезона, в матче в Баффало он сломал три пальца – так «Долфинс» и вовсе хотели оставить его без выплат по контракту.
В старшей школе Хантер занимался сразу четырьмя видами спорта, но в конце концов выбрал футбол в Сиракузах. Он последовал за Эрни Дэвисом – самым ценным футболистом 1961 года, будущим членом зала славы. Но Билли в то же время намечал план действий и своего дальнейшего жизненного пути. Воспоминания о младшей лиге послужили для него импульсом к созданию петиции, которую подписали все чёрные спортсмены в Сиракузах, заявив, что будут бойкотировать игры колледжей на Юге, на стадионах которых существовали отдельные места для людей разных рас.
Завершив свою карьеру в НФЛ, он отправился в Канаду – в клуб «Монреаль Алоутис». Всего однажды он покинул расположение команды – поздно ночью вернулся в Соединенные Штаты, чтобы сыграть свадьбу с женой.
«Но они впоследствии утверждали, что я так и не вернулся в Канаду. Можете себе представить?» – возмущался Хантер.
При поддержке известного юриста Эдварда Беннета Уильямса, Билли поступил в Ховардский университет. Позже он получил степень магистра права. Настоящую известность он обрёл уже в Калифорнии, поднявшись с должности прокурора в Аламеде до кресла ассистента окружного прокурора в Сан-Франциско.
В 1977-м президент Джимми Картер назначил Хантера прокурором Северной Калифорнии. Он стал одним из самых молодых юристов, когда-либо добивавшихся таких высот. Он занимался такими крупными федеральными делами, как «Ангелы ада» и «Партия чёрных пантер». Также Хантер расследовал дело о массовом суициде в Джонстауне, когда погибло более 900 человек.
В 1984 году Хантер открыл свою фирму, специализирующуюся на финансах и праве. Он представлял дела популярного певца Хаммера, а позже выступал против другого артиста Бобби Брауна. В конце судебного разбирательства Хантер попросил у Брауна автограф для своих дочерей.
«Уж он тогда сказал мне куда идти», – со смехом вспоминает Хантер.
Ныне Билли уже 15 лет возглавляет профсоюз игроков. Учитывая продолжительность его пребывания на должности, очень трудно представить его вне баскетбола. Когда в 1996-м он заступил на неё, то сразу понял что, наконец, нашёл себя. В середине 90-х союз был совершенно разрознен и начальник Саймон Гурдин столкнулся с открытой оппозицией. Голосование распустить союз вышло неудачным, однако игроки единогласно проголосовали за свержение самого Гурдина.
Хантер является четвёртым исполнительным директором профсоюза. Ни один из его предшественников не застал локаут, в то время как для Хантера это уже второй опыт.
Реальность такова, что ныне обе стороны заявляют, что смогли с пользой задействовать опыт 191 дня, потерянного в противостоянии в сезоне-1998/99. Хантер рассказал, что владельцы просят о том же самом, о чём просили и 13 лет назад: жёсткий потолок зарплат, снижение выплат игрокам, и справедливое распределение доходов.
«В принципе они стараются сделать то же самое, что и в случае с НХЛ. Следуют тому же плану. Посмотрим, что из этого выйдет».
30 июня 2011 года, после нескольких лет переговоров, срок действия коллективного соглашения истёк и комиссар НБА Дэвид Стерн объявил о начале локаута.
«Мы пришли к тому, что тысячи людей нанимаются на работу, чтобы приносить владельцам прибыль. Что при правильном управлении все 30 команд имеют возможность конкурировать, и получать прибыль. И тем не менее мы безуспешно пытаемся убедить игроков и Союз, что эта модель работает» – сказал Стерн.
В свою очередь, Хантер лишь подчёркивает разрыв между сторонами. Он использует такие фразы, как «бороться и не сдаваться». Ведь от результатов этих переговоров будет зависеть финансовый ландшафт НБА на ближайшие несколько десятилетий. «Насколько я понимаю, дело упирается в жадность отдельных лиц, – подчёркивает Хантер. – Жадность — и ничего более. Будем надеяться, что даже эти люди найдут, в конце концов, компромисс. А как иначе?».