Продолжение. Начало: «Понкрашов: я должен был перейти в ЦСКА»
— Я знаю, что вы были в приятельских отношениях с Патриком Беверли. А правда, что он был недоволен в Питере буквально всем: организацией дела, городом, страной…
— Нет, неправда. Патрик – отличный парень и очень сильный игрок. Некоторые вот
Это ведь не была моя акция против «Спартака» и его болельщиков. У меня просто есть возможность прогрессировать, и именно сейчас я чувствую, что могу. И поклонники ЦСКА, надеюсь, поймут, что я пришёл, чтобы помочь команде, постараться сделать её сильнее в меру своих сил.
жаловались, что он не играет классического первого номера, что передерживает мяч, что его нужно было переводить на позицию «второго». Но он игрок НБА и играет в американском стиле, отличающемся от европейского. У него яркая, скоростная, агрессивная игра, а не привычное нам «прибежали в атаку, расставились по местам, сыграли». Ничем таким он лично не был недоволен. Были ситуации, в которых была недовольна вся команда, а не только он.
— А что за ситуации, если не секрет?
— Ну, об этом сейчас было бы неэтично рассказывать.
— Иными словами, это какие-то организационные моменты?
— Да. Но, повторюсь, это не Патрик один был недоволен, недовольны были все, весь коллектив. А каких-то претензий к легионерам я не помню. И Беверли, и Домеркант, и все остальные иностранцы были просто образцами профессионализма. Никто не «косил» от тренировок, не отлынивал.
— Вам самому в чисто житейском плане в родном городе жилось лучше, чем в Москве? Удачный сезон как-то связан с этим моментом?
— Трудно сказать… Наверное, какая-то энергетика есть. Плюс поддержка родных и друзей, это даёт дополнительный стимул. Но я бы сказал, что на меня не город повлиял, а всё-таки доверие тренера. Когда ты его чувствуешь, ты не боишься ошибиться. Не боишься отдать какой-нибудь рискованный пас. Знаете, бывает, что у тебя есть шанс, допустим, отдать длинную передачу в отрыв, но где-то в подсознании сидит мысль о том, что если пас не пройдёт, то ты сядешь на лавку. Это давит на тебя. А тут проще: совершил потерю, тренер тебе на неё указал, но ты продолжаешь играть. И тогда ты начинаешь играть уже на автомате: увидел возможность отдать – отдал. И пасы чаще проходят. Ты просто не думаешь об этом. Не паришься. Ошибся раз – ничего страшного. Зато пять раз передача прошла – и команда набрала нужные очки. В общем, на первом месте для меня – доверие.
— Ваш агент сказал мне такую фразу: «Антон – человек, которого нельзя склонить к какому-то выбору. Он всё решает самостоятельно». Так вот, решаясь на переход в ЦСКА, вы с кем-то советовались? Не могли ведь не понимать, сколько разговоров вызовет этот переход.
— Понимал, конечно. Что многие из питерских болельщиков будут на меня в обиде. И что многие армейские фанаты тоже будут не в восторге. Но я всё-таки надеялся на понимание и с той, и с другой стороны. Это ведь не была моя акция против «Спартака» и его болельщиков. У меня просто есть возможность прогрессировать, и именно сейчас я чувствую, что могу. И поклонники ЦСКА, надеюсь, поймут, что я пришёл, чтобы помочь команде, постараться сделать её сильнее в меру своих сил. И себя сделать лучше, наконец. С кем советовался? С родителями, со своей девушкой, с двумя своими друзьями, с агентом.
— Кто-нибудь сказал: не делай этого?
— Нет, такого не сказал никто. Опасения были, но никто не отговаривал. Все поддержали. Обычно ведь как принимается решение?
Наверное, если бы я не повзрослел, то и не оказался бы сейчас в ЦСКА. Так и остался бы тем эмоциональным игроком, который сегодня может выдать что-то феерическое, а завтра все уже хватаются за голову: «Боже мой, как он вообще попал в баскетбол?!»
Ты взвешиваешь все за и против, все возможные плюсы и минусы, сопоставляешь их – и решаешь.
— Кстати, о плюсах и минусах. Ваш разговор с Казлаускасом, в котором он гарантировал вам шанс проявить себя на позиции разыгрывающего, – он ведь состоялся ещё до подписания Теодосича?
— Всё верно. Но ведь глупо было бы рассчитывать на то, что я буду единственным первым номером в ЦСКА. Естественно, они собирались кого-то подписать. Взяли вот Милоша. Ну и хорошо, что взяли.
— Для клуба это безусловно хорошо. А для вас? Теперь, получается, в ЦСКА четыре человека, способных играть разыгрывающего – вы, Теодосич, Гордон и Швед.
— Если честно, я ещё даже не задумывался над этим, не анализировал сложившуюся ситуацию. Две недели я тренировался в Америке, плюс начал заниматься йогой, и всё это придало мне какой-то уверенности, душевного спокойствия. У меня сейчас нет никаких переживаний за своё место – что в сборной, что в ЦСКА. Сейчас я сконцентрирован только на тренировочном процессе. Да и вообще, постепенно прихожу к пониманию того, что не стоит «загружаться» по этому поводу. Надо просто делать то, что ты умеешь делать. Если дают шанс – нужно постараться его использовать. Сезон-то длинный – чемпионат, Евролига, Лига ВТБ. Это две игры в неделю. Плюс травмы, без которых просто не бывает. Шанс будет в любом случае. Нужно только быть готовым приносить пользу команде.
— Кстати, а как вы уходили из ЦСКА в последний раз? Без ссор, без трений?
— Да нет, всё было нормально. Президент клуба Андрей Ватутин мне позвонил и сказал: «Антон, давай встретимся, пообщаемся». Мы посидели, нормально поговорили, я рассказал ему о имеющихся предложениях – в том числе и от «Спартака». Он сказал: «Я считаю, что тебе сейчас лучше всего перейти в „Спартак“, получить игровую практику». И я был с ним полностью согласен. Вот и всё.
— А почему у вас этим летом было всего два варианта – перейти в ЦСКА или остаться в Питере? Это действительно так?
— Да, других предложений не было. Видимо, это связано с тем, что я не очень удачно провёл концовку чемпионате. Но теперь уже это совершенно неважно. Какая разница, были предложения или нет? Важно то, где я сейчас. Я счастлив, что перешёл в ЦСКА.
— Видно, что вы повзрослели за этот год…
— Да, можно сказать и так. Наверное, если бы я не повзрослел, то и не оказался бы сейчас в ЦСКА. Так и остался бы тем эмоциональным игроком, который сегодня может выдать что-то феерическое, а завтра все уже хватаются за голову: «Боже мой, как он вообще попал в баскетбол?!» Повзрослел, поумнел, лучше стал понимать, что нужно контролировать эмоции. Опять же – йога мне помогает. Мой тренер давал мне такие упражнения, что мне было очень больно. Но он говорил: «твоё лицо должно оставаться холодным, как бы ни жгло твоё тело». Я тут же вспоминал времена, когда в играх у меня эмоции били через край. Даже отец, помню, говорил мне, что я слишком легко расходую свой запал. Забил, допустим, трёхочковый, заорал от радости, выплеснул эмоции – и всё, ничего не осталось. Выходит, я потратил около семи лет на то, чтобы понять одну важную вещь: эмоции нужно беречь, держать их в себе, контролировать. Всего-то семь лет – не так много (улыбается). У некоторых людей на это уходит вся жизнь. Хорошо, что у меня были хорошие учителя, подсказавшие: если я начну контролировать сам себя, то у меня всё будет получаться лучше.
— Давно занялись йогой?
— Да нет, только четыре занятия провёл, если честно. Но увиденное меня поразило. Я думал, что йога – это только растяжка. А мне тренер выдал такие упражнения, что после первой тренировки мою форму можно было выжимать, а ноги болели невыносимо от ягодиц до икр.
— Великий футболист Райан Гиггз тоже утверждает, что доиграл на высочайшем уровне до 38 лет благодаря йоге.
— Это действительно помогает! И в НБА многие практикуют йогу. Просто очень важно найти правильного тренера. Вот у меня есть знакомый, который говорит: «Антон, я знаю пять тысяч упражнений. Могу дать тебе любое – и оно просто убьёт тебя». Важно найти правильные упражнения, нужные именно тебе. Вот у меня, допустим, проблемы с тазом. Он плохо растянут, и из-за этого у меня бывают боли в спине. Вот мне и нужны специальные упражнения для таза. Правда, сейчас мне важно найти «своего» тренера здесь, в Москве. Или, может, он меня найдёт.
— Прошлым летом вы играли за «Финикс» в летнем лагере НБА. А этим летом планировали, если бы не локаут?
— Нет, не планировал. Игрокам с действующими контрактами запрещено играть в летних лагерях. У меня просто есть тренер в Далласе, к которому я езжу каждый год.
— Это тот же специалист, который занимается и с Тимофеем Мозговым?
— Да, это он. А ещё в этом году у меня появился тренер по физподготовке и тренер по йоге. Как только сезон закончился, у меня уже был план – две недели отдыхать, и начинать работать.
— Две недели отдыха за всё межсезонье? Немного…
— Да, но в Америке у меня тренировки были выстроены очень грамотно. Пусть их было по две-три в день, и я, конечно, уставал, но они были необычными и разнообразными. Мне давали упражнения, которых я раньше никогда не делал – и от этого я кайфовал. Можно сказать, что у меня был своеобразный активный отдых. Чувствую себя великолепно, никакой усталости нет.
— Тренироваться в Америке – это, конечно, хорошо. А возможность поехать туда играть не держите в уме?
— Пожалуй, нет. Я реально оцениваю свои шансы. Единственное – я хочу ещё раз попробовать съездить в летнюю лигу. С «Финиксом» в прошлом году получилась сложная ситуация. Человек, который меня туда пригласил, перед моим приездом как раз уволился из клуба. В итоге вышло так, что я приехал – а меня никто не ждал. «Парень из России? Круто! А где это?» Хочется поехать поиграть за клуб, у которого будет реальная заинтересованность. Чтобы играть не по 5 минут, а по 20-25. Там ведь очень сложно проявить себя, все стараются играть в стиле «сам создал – сам бросил». А меня к тому же поставили вторым номером. А у вторых-третьих там шансов меньше всех. Мяч они получают крайне редко.
— Не секрет, что пробиться через летние лагеря в клуб НБА – редчайший случай. Так какой смысл ехать?
— Просто проверить себя. На тренировках вроде выглядел нормально.
С «Финиксом» в прошлом году получилась сложная ситуация. Человек, который меня туда пригласил, перед моим приездом как раз уволился из клуба. В итоге вышло так, что я приехал, а меня никто не ждал. «Парень из России? Круто! А где это?»
Люди, поигравшие в НБА, вроде не делали из меня клоуна. Я не ставлю цели пробиться в НБА через летнюю лигу – просто хочется проверить собственные возможности.
— На предстоящем Евробаскете у вас как раз будет шанс себя проверить. Если сборная России действительно поедет в Литву в сильнейшем составе, у неё будут шансы забраться высоко. По крайней мере, сейчас об этом говорят все. А вы как считаете?
— Пока ещё не обсуждали, и даже не задумывались. Во-первых, сейчас у нас 16 человек на сборе, и абсолютно непонятно, кого возьмут на чемпионат…
— Ну ладно, бросьте лукавить! Так уж совсем и непонятно…
— Да не лукавлю я! Можно прийти и посмотреть на тренировки – и уровень, и самоотдача запредельные. Все хотят поехать на Евробаскет, и у всех есть шансы. И это при том, что пока не хватает ещё троих – Хряпы, Кауна и Кириленко. Выходит, что нас вообще 19.
— Только не говорите, что опасаетесь за своё место в составе.
— Да я вообще об этом не думаю. Важно сейчас войти всем в тренировочную «колею», набрать оптимальную форму. А там будет видно, кто попадёт в итоговый состав. Если все Витя, Саша и Андрей всё-таки приедут, у нас будет очень сильная команда, способная на многое. А дальше всё будет зависеть только от нас.
— После удачного для себя клубного сезона Блатт приехал в сборную в прекраснейшем настроении. Улыбка просто не сходит с его лица. Это заметно в работе?
— А он всегда позитивен в работе с игроками. Может прикрикнуть, если надо, но всё равно – от него всегда исходит позитивная энергия. А то бывают тренеры, особенно сербские, у которых не дай Бог улыбнуться. Пришёл как на каторгу, отработал, ушёл. У Блатта всегда нормальное общение с игроками. Его хороший сезон в «Маккаби», наверное, больше поспособствовал его общению с прессой. А для нас всё осталось как всегда.