Интервью с Джамалом Кроуфордом было сделано ещё 8 мая, после того как «Атланта» победила дома «Чикаго», сравняв тем самым счёт в серии за выход в финал Восточной конференции. После матча прошло совсем немного времени, Джамал преспокойно сидел в ресторане, неподалеку от Philips Arena, за окном которой был растянут 15-метровый плакат, изображающий его во весь рост.
Тренером «Никс» тогда был Айзейя Томас, которого я очень уважаю. Мы общались с ним ещё в период моего выступления в «Чикаго». Получал от него важные советы. Айзейя – отличный человек и прекрасный тренер. Помню, что как только я стал свободным агентом, он позвонил мне ночью, через минуту, как по закону можно было начинать вести переговоры. Я не мог ему отказать.
В этом городе его любят, знают и уважают. Толпы фанатов стояли у кафе, чтобы поприветствовать своего кумира. После долгих скитаний по разным командам НБА, кажется, что Кроуфорд наконец-то нашёл дом. Когда видишь, сколько людей ждут его после игры у выхода с арены, то понимаешь: если бы он только выставил свою кандидатуру на пост главы города, то за итог голосования можно было бы не волноваться.
Кто-то сразу возразит, что Джамал не является лидером команды ни по набранным очкам, ни по передачам, да и выходит-то вообще со скамейки запасных. И этот человек будет не прав. Кроуфорд – это тот игрок, который, выходя со «скамейки», заводит команду, вносит в игру свою энергию. Его невероятный дриблинг вкупе с сумасшедшим трёхочковым броском заставляют соперников ломать голову над выбором системы защиты и тем самым развязывают руки остальным партнерам по команде. Умение сыграть как разыгрывающего, так и атакующего защитника делает его чрезвычайно полезным для команды. И как тут не вспомнить тот факт, что в этом сезоне баскетболист побил рекорд Реджи Миллера по количеству забитых четырёхочковых бросков (то есть точных трёхочковых попаданий, забитых с фолом и реализованным затем штрафным броском).
Джамал Кроуфорд – это не только хороший баскетболист, но ещё и весёлый парень, который своим добродушием может расположить к себе любого собеседника. Он сменил не один клуб, и везде его принимают как дома. Болельщики повсюду знают его как дружелюбного игрока и даже после того, как он покидает команду, желают ему только удачи. Мысли о проклятиях, сжигании маек и обвинениях в предательстве им почему-то в голову не приходят.
Этим летом Джамал станет свободным агентом, и есть вероятность, что ему придётся уехать из Атланты в другой город. Хотя сам звёздный игрок на эту тему говорить тогда (8 мая) отказывался напрочь: «Я игрок „Атланты“ и сейчас даже мысли не могу допустить, что куда-либо уеду. Мы с парнями бьёмся за выход в финал конференции, и все наши мысли сосредоточены на том, как победить „Буллз“ и пройти дальше. Вообще, хочу куда-нибудь потеряться в данный момент, чтобы меня никто не отвлекал от любимой игры. Конечно, после того как дам вам интервью (смеётся)».
– Тогда наш первый вопрос: вы ведь родом из Сиэтла, но потом переехали жить в Лос-Анджелес?
– Да, вы правы. Я родился в Сиэтле, жил там с родителями до четвёртого класса, пока не пришлось выбирать между мамой и папой. Не хочу вдаваться в подробности, но я сделал выбор и вместе с отцом отправился в Лос-Анджелес. Проучился там два класса, вернулся обратно в Сиэтл, но затем судьба снова привела меня в Город ангелов, где я жил до 16 лет.
– Когда вы начали играть в баскетбол?
– Родители говорят, что впервые я взял в руки баскетбольный мяч в два года. А мне кажется, что баскетбол был со мной всегда. Иногда я просто не понимал, как некоторые люди могут не понимать, что это самая лучшая игра. Мне довелось попасть в школьную команду только в восьмом классе, а до этого все мои тренировки проходили на площадке возле дома, где я мог проводить всё свободное время, заменяя баскетболом сон и приёмы пищи. В школьной же команде я был выше всех, лучше всех водил мяч, мог бросать в прыжке и уже владел некоторыми финтами и старался совершенствовать свой дриблинг.
– И вы после удачного выступления в школьных соревнованиях попали в летний лагерь?
– Именно. Это был лагерь Дага Кристи. Там было много хороших баскетболистов, и этот лагерь открыл мне глаза. Тогда я понял, что таких, как я, очень много, и, чтобы стать лучшим, мне стоит работать ещё усерднее и не давать себе поблажек ни в чём.
– Как получилось так, что вы оказались в Мичигане, на другом краю страны?
– Я следил за командой этого университета. Безумно хотел попасть именно туда. Придумывал маршруты, как можно скорее добраться туда из Лос-Анджелеса. Но о том, насколько там холодно, узнал только тогда, когда прилетел (смеётся). Если вы всю жизнь провели на побережье океана, где всегда тепло, то при переезде на север вам будет как минимум сложно (смеётся).
– И вы провели там один сезон?
– Если бы(вздыхает)… Когда я отыграл половину сезона, мне вдруг запретили защищать честь университета. Я даже не понимал почему. Говорили, что я нарушил правила и принял подарки от тренера соперника. Но тот человек, даривший мне форму, не был тренером, и злого умысла в его действиях точно не было. Потом мне разрешили выступать, но сезон уже подходил к концу.
Когда в команду приходит молодой баскетболист, он не может сразу поменять рисунок игры команды. Нужно это понимать. Такое случается в 98% случаев. Только таким игрокам, как Леброн Джеймс, удаётся стразу стать лидером и командообразующим игроком. В остальных случаях нужно ждать своего шанса и использовать его по максимуму, отрабатывая каждый момент, отдавая всего себя на паркете.
– И после года выступления в NCAA вы решили попытаться попасть в НБА?
– Если бы не было того скандала и моего отстранения от игр, то, скорее всего, я бы остался в «Мичигане». У нас была одна из самых сильных команд в стране. Разве что ребята из «Дьюка» могли составить нам конкуренцию.
– На драфте вас выбрали под высоким восьмым номером. Знали, что «Чикаго» интересуется вами?
– Мы общались с людьми из «Буллз», я был у них в летнем лагере, но ничего конкретного они мне не сказали. Я был крайне удивлён тому, что они выбрали именно меня. Тот день я никогда не забуду. На меня надели кепку «быков», и пришлось раздать кучу интервью, прежде чем смог покинуть здание, где проходила церемония драфта.
– Не раз приходилось слышать о том, что в «Чикаго» вы были недовольны количеством игрового времени.
– Тогда мне было всего 19 лет, был горяч и многого не понимал. Команда проигрывала матч за матчем, а меня держали на «скамейке». Но сейчас понимаю, что за те несколько сезонов в составе «Буллз» я повзрослел, окреп и стал действительно готов к суровым условиям НБА.
– То есть «Чикаго» стало тем местом, где вы впервые поняли, к чему должен быть готов игрок НБА?
– Когда в команду приходит молодой баскетболист, он не может сразу поменять рисунок игры команды. Нужно это понимать. Такое случается в 98% случаев. Только таким игрокам, как Леброн Джеймс, удаётся стразу стать лидером и командообразующим игроком. В остальных случаях нужно ждать своего шанса и использовать его по максимуму, отрабатывая каждый момент, отдавая всего себя на паркете.
– Наверное, вы думали, что можете стать тем игроком, который поможет «Чикаго» стать одной из лучших команд в лиге?
– Не думайте, что я мечтал сразу стать чемпионом. Прекрасно понимал, что это будет очень сложно. Главным для меня в тот период времени было то, что я мог продолжать развиваться. Чувствовал в себе силы, а самое главное — видел тот уровень, к которому нужно стремиться.
– После вы перешли в «Нью-Йорк». Почему выбрали именно этот клуб?
– Тренером «Никс» тогда был Айзейя Томас, которого я очень уважаю. Мы общались с ним ещё в период моего выступления в «Чикаго». Получал от него важные советы. Айзейя – отличный человек и прекрасный тренер. Помню, что как только я стал свободным агентом, он позвонил мне ночью, через минуту, как по закону можно было начинать вести переговоры. Я не мог ему отказать (смеётся). Тот первый сезон был не очень удачным. Хотя я получал гораздо больше игрового времени и чувствовал доверие тренера. Но травмировав палец, не смог долгое время помогать команде, оставаясь вне игры.
– И после первого сезона в команду пришёл Лари Браун.
– После смены тренера мы так и не смогли найти свою игру. Выступали неровно. Часто проигрывали. На третий год выступлений в «Нью-Йорке» я серьёзно травмировал лодыжку и опять остался вне баскетбола. Может быть, последний сезон в «Никс» был более удачным для меня, чем все остальные.
– Затем вас обменяли в «Голден Стейт», а оттуда вы проследовали в «Атланту», где тренер выпускает вас исключительно со «скамейки».
Родители говорят, что впервые я взял в руки баскетбольный мяч в два года. А мне кажется, что баскетбол был со мной всегда. Иногда я просто не понимал, как некоторые люди могут не понимать, что это самая лучшая игра. Мне довелось попасть в школьную команду только в восьмом классе, а до этого все мои тренировки проходили на площадке возле дома, где я мог проводить всё свободное время, заменяя баскетболом сон и приёмы пищи. В школьной же команде я был выше всех, лучше всех водил мяч, мог бросать в прыжке и уже владел некоторыми финтами и старался совершенствовать свой дриблинг.
– Это меня нисколько не пугало. Был абсолютно готов к новой для себя роли «шестого» игрока. Понимаете, я пришёл в коллектив, который играл вместе уже на протяжении нескольких лет. Мне важно было усилить эту команду и приносить как можно больше пользы. Сначала, не скрою, оставаться на «банке» было непривычно. Но по ходу сезона полностью привык и сейчас вообще никаких проблем в этом не вижу.
– Как вы привыкали к новой для себя роли?
– Тут главное чётко понять, что нужно перестроиться не только физически, но и психологически. Уже летом я начинал готовить себя к новой роли. Организм не должен остывать за те четыре-пять минут, проведённых на «скамейке». Нужно внимательно следить за ходом игры, чтобы понять, в чём конкретно наша команда имеет превосходство над соперником и в каких элементах мы уступаем. Со временем я понял, что главное – это приносить пользу команде.
– Болельщики очень хотят, чтобы вы остались в составе «ястребов».
– Они тут замечательные. Но я стану свободным агентом этим летом и, возможно, поменяю клуб. Но эта команда всегда останется у меня в сердце. Тут я почувствовал вкус побед в плей-офф. Мы боремся за выход в финал конференции и чувствуем, что можем пройти далеко.
– Если была бы такая возможность, что бы изменили в своей карьере?
– Ничего. Я считаю, что вся моя карьера – это дорога. Главное — идти по ней с гордо поднятой головой. Я счастлив, что на моём пути были великие игроки, великие тренеры. Они сделали меня таким, какой я есть сейчас. Мне всего 31 год. Я нахожусь в прекрасной форме и чувствую, что смогу играть на высочайшем уровне ещё лет пять-шесть.