Донни Нельсон давно перестал быть просто сыном великого Дона Нельсона. Конечно, его папа является лидером НБА по количеству побед в качестве главного тренера, но Донни, работающий в «Далласе» генеральным менеджером, своим трудом заслужил признание и уважение баскетбольного мира.
Это ему в бытность скаутом «Голден Стэйт» удалось уговорить Шарунаса Марчюлёниса перебраться за океан. Это его приглашали на тренировочный сбор национальной команды СССР. С 1990 года он был ассистентом в сборной Литвы и помог ей выиграть три бронзовые медали Олимпиад, а также золото в 2003 году и серебро в 1995 году на чемпионатах Европы. Президент Литвы за это даже наградил Нельсона орденом. Именно Донни Нельсон разглядел нереальный талант у мальчишки из второго дивизиона чемпионата Германии и посоветовал «Далласу» выбрать его на драфте-1998. Речь, как вы понимаете, о Дирке Новицки. Немец, кстати, говорит, что Донни живёт баскетболом 24 часа в сутки. В общем, это сверхинтересный человек, интервью у которого взял обозреватель портала Hoopshype.
— Наверное, большая часть ваших детских воспоминаний связана с баскетболом?
— Да. Моя жизнь крутилась вокруг этого маленького оранжевого мяча.
— Помните, когда вы впервые осознали, что ваш отец является баскетбольной знаменитостью?
— Я понял это на площадке. Когда вы учитесь во втором или третьем классе, то разговоры о родителях со сверстниками редко ведутся. Вы просто получаете удовольствие от того, что вы ребёнок. Но, видимо, кто-то кому-то сказал о моём папе, и я быстро превратился из Донни в сына Дона Нельсона. Мои друзья и знакомые постоянно просили достать автограф Джона Хавличека (восьмикратный чемпион НБА, играл с Доном Нельсоном в «Бостоне». – Прим. «Чемпионат.ру»). И тогда я начал осознавать, что мой отец особенный.
— В это было больше позитива или негатива?
— Хороших моментов в моей жизни было достаточно. Я с детства ходил на тренировки «Селтикс». По субботам у нас с отцом была традиция. Мы покупали шоколадные пончики с молоком и отправлялись в зал, где занимались игроки «Бостона» — Хавличек, Дэйв Коуэнс, Джо-Джо Уайт, Дон Чейни и другие. Мне это казалось чем-то обычным, я же не подозревал, насколько это здорово, потому что жил этим. Оглядываясь в прошлое, понимаю, что времена были фантастические. Такое в жизни выпадает один раз. С другой стороны, тень отца нависла надо мной. В любой команде, когда меня включали в составе вместо кого-то, я чувствовал, что делают это под влиянием авторитета Дона. Мне ещё и завидовали из-за этого. Вот такая негативная сторона. Я был обычным мальчиком, которому хотелось проявить себя в баскетболе, и иногда справляться с трудностями получалось не лучшим образом. К счастью, меня всегда поддерживала мама и моя семья. Я не обращал внимания на завистников.
Дон Нельсон и Донни Нельсон
— Когда вы поняли, что баскетбол станет вашей профессией?
— Учась в колледже, я знал, что люблю баскетбол, и проводил всё свободное время на площадке. Но со мной случилось, пожалуй, то, что происходит со всеми ребятами. Если вы лучший игрок в своей школе или дивизионе, в какой-то момент вы начинаете думать, что в НБА есть менее талантливые баскетболисты, чем вы. Вы думаете: «Да я ничем не хуже, чем сменщик Майкла Джордана». На самом деле НБА – это совершенно иной уровень. Но я ничем не отличался от других студентов и считал, что у меня большое будущее. Потом вы оканчиваете университет, и начинаются настоящие проблемы. Почему меня не выбрали на драфте? Никто мне почему-то не звонит, не предлагает контракт. Неужели придётся идти искать обычную работу? Тогда я и понял, что баскетбол должен стать моей профессией, несмотря ни на что.
— После университета вы по-прежнему играли, верно?
— Да, играл я за «Атлетов в движении» (команда, учреждённая евангельским христианским обществом. Она, например, представляла США на чемпионате мира-1978. – Прим. «Чемпионат.ру») и параллельно работал скаутом в «Голден Стэйт». Это было необычно. Бывало так: я играл против Тима Хардауэя, а потом писал отчёт по его действиям. У меня была двойная жизнь, о которой многие могут только мечтать. За «Атлетов» играть было очень весело. Как-то раз у нас подобрался классный состав. Лоренцо Ромар, Свен Нэйтер, экс-игрок «Бостона» Трейси Джексон, великий снайпер Марк Прайс. Это было лучшее время в моей жизни. Одно турне никогда не забуду. Мы провели 14 матчей на выезде за 15 дней…
— Этот опыт оказал на ваше становление существенное влияние?
— Конечно. Лоренцо Ромар в «Милуоки» тренировался под руководством моего отца, и тут вдруг я с ним играю. У меня не было шансов оказаться в НБА, несмотря на весь авторитет папы, и тогда я понял, что надо сосредоточиться на работе скаутом.
— Кто научил вас азам этой профессии? Кто дал понять, как надо распознавать талант?
— Постигать азы я начал ещё в школе. Я прошёл через множество тренировочных лагерей, играл в различных командах, у меня постоянно менялись наставники, и от каждого я старался чему-то научиться, пока не стал самостоятельно думать, как тренер. Мне было приятно, что я начинаю разбираться в своём любимом виде спорта, который занимал большую часть моей жизни. И это мне помогло. Я постоянно посещал какие-то сборы, семинары, работал советником, кому-то ассистировал и даже получил жалование. Играл ночами, баскетбол стал моим наркотиком, я чувствовал зависимость от него, я любил все его проявления. И к тому же не забывайте про отца. Я ходил на его тренировки, видел, как работают «Селтикс», и хотел пахать без остановки. Как-то раз случилась со мной интересная ситуация. «Бостон» выиграл чемпионство, началась вакханалия, праздник, и тут я очутился в кабинете великого Реда Ауэрбаха вместе с ним, его знаменитой сигарой и в легендарной обстановке. Мне было так приятно, что у меня есть шанс прикоснуться к истории.
— Как прошёл ваш переход к работе с командами НБА?
— Всё произошло случайно. Мама уговорила меня играть за «Атлетов в движении», когда я только поступил в колледж, хотя я не очень хотел. Но она меня убедила, сказав, что это будет для меня полезно, да и получится поездить по миру. В результате я согласился. Летом мы поехали в турне по Южной Америке и провели там месяц, играя в Эквадоре, Боливии, Парагвае, Уругвае, Аргентине. Исколесили весь континент. Те 30 дней, как мне кажется, оказали на меня огромное влияние. Я увидел разнообразные культуры, познакомился с интересными людьми, оценил уровень баскетбола и южноамериканский стиль. Спасибо маме за то, что она меня тогда уговорила. Турне изменило мою жизнь. А потом мы летали в Советский Союз, где я познакомился с Шарунасом Марчюлёнисом. В матче пришлось его держать, и я почти справился – он забил нам всего 40 очков (смеётся). Я хорошо налаживаю контакт с людьми, это порой становится моим преимуществом. И я до безумия любопытен. Мы с Марчюлёнисом стали друзьями, что в итоге позволило мне найти работу в «Голден Стэйт», ведь благодаря нашим хорошим отношениям Шарунас и отважился на переход в состав «воинов». В общем, с «Атлетами» я четырежды участвовал в месячных турне. А ещё проводили трёхматчевую серию против СССР – в Лос-Анджелесе, Сакраменто и Сан-Диего. За нас тогда как раз выступали Прайс и Ромар, и мы одолели советских дважды. Я провёл 10 дней с национальной командой СССР, и сдружился с Шарунасом, Александром Волковым и другими баскетболистами.
Дирк Новицки и Дон Нельсон
— Увидев в действии Марчюлёниса, вы, наверное, поняли, что в мире невероятное количество сверхталантливых баскетболистов?
— Разумеется. В Южной Америке, когда мы туда ездили, было с мастерами негусто. Но в Литве классных баскетболистов пруд пруди. Римас Куртинайтис, Шарунас Марчюлёнис и другие нас поразили. Я вырос на тренировках «Бостона» и знаю, как выглядит игрок НБА. Так что я из Литвы звонил руководству «Голден Стэйт» и докладывал, что надо срочно что-то делать, чтобы не упустить талантливых ребят. Наверное, обо мне думали, что я спятил. Правда, потом они увидели в Марчюлёниса на турнире McDonalds Open и поверили мне.
— Насколько хорош был в то время Шарунас?
— Он был настоящим быком и обладал огромной силой. При росте 196 сантиметров он был чрезвычайно одарён физически. Я никогда не забуду его первый год в НБА. Крис Маллин тогда ещё был молод и работал в тренажёрном зале со специалистом по физической подготовке Марком Грэбоу над жимом лёжа. Не помню точно, каким был вес штанги. Тут в зал зашёл Шарунас, взял ту же штангу и пять раз поднял её над собой на вытянутые руки… У Маллина с Грэбоу челюсти чуть не отвалились. Марчюлёниса очень трудно было опекать, причём вне зависимости от того официальная это игра или тренировка. Жаль, что он так и не получил настоящей возможностей раскрыться, потому что в команде уже была троица Митч Ричмонд – Тим Хардауэй – Маллин. Плюс в НБА другой баскетбол, да и с точки зрения культуры всем иностранцам приходилось приспосабливаться. О первопроходцах надо книги писать – о Диваце, Марчюлёнисе, Петровиче. До того момент, как эти ребят задрафтовали, помню, какими были наши скаутские совещания. Обсуждаем игроков, и тут кто-то называет фамилию европейца, а один из пожилых скаутов говорит: «Последним европейцем, приехавшим сюда, был Георгий Глушков (болгарский форвард, играл в сезоне-1985/86 в „Финиксе“. – Прим. „Чемпионат.ру“). У себя дома он был хорош, он был лучшим в Европе. Приехал в НБА и не вынес жары. Европейцы не могут защищаться, они медленные и плохо играют». Я рад, что Дивац, Марчюлёнис и Петрович пробили эту стену, а теперь у нас есть Новицки, Газоль, Кириленко.
— Давайте вспомним драфт-1998, когда «Даллас» выбрал Дирка Новицки, а не Пола Пирса. Вы опирались на свой международный опыт, принимая данное решение?
— Признаюсь, тогда мы сильно рисковали, ведь Дирк был очень молод и неопытен, но мимо его роста, психологической устойчивости и таланта пройти невозможно. Пирс и Новицки входили, согласно нашим расчётам, в тройку сильнейших на том драфте. Поэтому для нас было сюрпризом, когда пришёл наш черёд, а они оба доступны. Мой отец, работавший тогда тренером «Далласа», знал, на что шёл, выбирая Дирка. Можно было очень крупно проиграть. Новицки был молод, неопытен, играл только во втором дивизионе чемпионата Германии. С Марчюлёнисом его даже сравнивать нельзя было, потому что Шарунас до переезда в НБА выступал на самом высочайшем уровне и был полностью готов к испытаниям. Итак, мы выбрали Дирка и знали, что как минимум два года придётся с ним плотно работать и набраться терпения. Особенно трудно было донести это до владельцев «Далласа», так как клуб до того 10 лет не попадал в плей-офф. Велик был соблазн выбрать Пирса, уже готового баскетболиста, но так мы бы потратили деньги без риска. Поставив на Новицки, мы потратили их с умом, потому что его рост 213 сантиметров, а Пирс – на 12 сантиметров ниже. Такого сочетания роста и умений нет ни у кого, кроме Новицки. Да генеральные менеджеры пойдут на убийство, чтобы раздобыть себе такого баскетболиста. Сам немец тоже рисковал, когда сразу после драфта поехал в Америку, ведь он мог ещё два-три года играть в Европе.
— У вашего клуба прекрасные отношения с Дирком и с его представителем Хольцером Гешвиндером. Уповали на это, когда летом Новицки стал свободным агентом? Вы же публично заявили, что у вас не было никаких сомнений, что он останется в команде и подпишет с ней новый контракт.
— Я просто сделал храброе лицо. Пока он не поставил подпись под контрактом, ничего ясно не было. Знаете, мы многое пережили вместе. Владелец команды Марк Кьюбан поддержал Дирка, меня и моего отца в сложнейший момент, хотя он мог просто расстаться со всеми нами, потому что мы долго не могли добиться успеха. Кьюбан поверил в нас, купив «Маверикс», и сохранил нам работу. При этом в кабинет к моему отцу Марк пришёл в футболке, джинсах и кроссовках, сказав примерно следующее: «Вы измучены долгой борьбой за существование, но я постараюсь облегчить вам задачу». И действительно, ему удалось изменить в «Далласе» почти всё. Поэтому я продолжу здесь работать до того момента, пока Марку не надоест моё лицо. Но его поддержку я не забуду никогда.
Дони Нельсон и Энтони Рикадо
— Думаете, у вас возникли бы проблемы, если бы Дуэйн Уэйд и Леброн Джеймс захотели бы пригласить Дирка в «Майами» минувшим летом?
— Не знаю. Мы же не можем вернуть то лето назад. Мы просто благодарны Дирку за то, что он у нас есть. И за то, что он такой, какой есть. Новицки проявил лояльность не только к клубу, но и к городу, который стал для него вторым домом. Даллас любит Дирка, он любит Даллас. Все довольны. В конце концов, у него было право на выбор, и это делает нашу страну замечательной. Он выбрал «Маверикс», дружбу и лояльность. Для меня это главное.
— Многих удивляет, что у звезды масштаба Новицки нет агента, а только представитель. Да и в рекламах он вроде бы не участвует…
— Дирк родился и вырос в маленьком городке и никогда не забывал о своих корнях. Он дружит с теми же людьми, что и в детстве, и остаётся обычным человеком. Его агентом является человек, научивший его баскетболу. Пожалуй, история их взаимоотношений – одна из самых интересных в истории спорта. Дирк по-прежнему, несмотря на свой статус, часами тренируется. Его не часто показывают по телевизору, но ему плевать на это.
— Уверены, что Дирк сможет в дальнейшем по ходу сезона избежать травм?
— День за днём он набирает форму. Думаю, ему по силам провести остаток сезона на высочайшем уровне.
— Что «Далласу» даст приобретение Предрага Стояковича?
— Это замечательный снайпер с опытом игры в плей-офф. Такие в НБА ценятся. Нашим соперникам придётся постоянно его опекать на дуге.
— У Стояковича со здоровьем всё в порядке?
— Он набирает форму и скоро будет готов к дебюту.
— Претендентов на Стояковича было немало. Почему «Даллас» выиграть этот спор?
— Они с Дирком давно дружат, к тому же у нас сильная команда.