В каждом виде спорта есть свой Король. В баскетболе этим титулом в последнее время владеет Леброн Джеймс. Вспоминая многочисленные интервью Джеймса и его слова о криминале, бандах и наркотиках в его родном Акроне, можно предположить, что Леброн мог пойти по иному пути. Попробуйте представить себе Короля, который научился читать в 18 лет на втором курсе высшей школы, у которого есть несколько детей, хотя он ни разу не был женат, и который несколько лет своей жизни принимал героин. Сложно в это поверить, но в стритболе такой Король есть. Когда Карим Абдул-Джаббар закончил карьеру и у него спросили, кто был лучшим игроком, с которым или против которого легендарному центровому доводилось играть, тот немного подумал и ответил: «Должно быть, это Эрл Мэниголт».
На дворе стоял февраль 1994-го. Нью-Йорк, вечер, несмотря на прохладную погоду на площадке «Счастливый Воин», находящейся на пересечении 98-й Стрит и Амстердам авеню, несколько парней отрабатывают броски сверху.
«Хороший данк, а слабо сделать, как Козёл?» – говорит один из них.
С 1959 года, когда по миру разнеслась легенда об Эрле «Козле» Мэниголте, эта площадка пропитана его духом. Последователи до сих стараются копировать стиль Козла, пытаясь взлететь ещё выше, чем это делал сам Эрл, самый летающий игрок в истории Нью-Йорка.
Наркотики уничтожали моё тело, я устал от этого каждодневного однообразия, – повествует Мэниголт. – Это далось мне очень нелегко, было много боли и переживаний, но я справился. Ни клиник, ни лекарств, ни всяких дурацких консультаций с психотерапевтами. Я победил наркотики так же, как и они когда-то победили меня. Я представлял себе, что двигаюсь к кольцу, но передо мной появляется защитник, в данном случае, наркотики. Я показываю влево, показываю вправо – но обыграть его всё никак не получается. Единственный способ забросить в моём случае – это перепрыгнуть через него. И я это делаю.
«Да без проблем, – говорит второй, ведя мяч попеременно обеими руками, в то время как его взгляд устремляется на кольцо, – любуйся». Подросток бежит к щиту, отрывается от асфальта, в воздухе закидывает руки с мячом за голову и как только достигает кольца, громко кричит и вколачивает снаряд в корзину со всей силы. В стиле Козла. «Неплохо, – улыбаясь, говорит мягким голосом какой-то пожилой мужчина, стоящий у дальнего входа на площадку. – Я бы вряд ли смог лучше».
На нём армейский синий зимний свитер с поднятым вверх воротником, горло плотно обмотано белым шарфом, а на площадку он смотрит из-под козырька старенькой бейсболки. Со стороны человек скорее напоминает призрака, которого вызвали во время спиритического сеанса. Но это совсем не призрак. Это Эрл Мэниголт собственной персоной. Человек, которого Карим Абдул-Джаббар называл лучшим игроком в истории Нью-Йорка. Он приехал как раз вовремя, пока ещё светло… как делал это много раз в 60-х и 70-х сам, пока наркотики окончательно не сгубили его – одного из самых перспективных и многообещающих игроков в истории американского баскетбола.
«Здесь все начинают, и я в том числе, – говорит Мэниголт, обегая взглядом площадку. – Я часто вспоминаю своё детство и юность, и хочу сказать, что у меня был божий дар, которого не было ни у кого: я был малышом, который умел летать». В 1969-м, когда Абдул-Джаббар стал миллионером в составе «Милуоки Бакс», Эрл и ещё целая россыпь ярчайших игроков Нью-Йорка тех лет угодили за решётку, попавшись на хранении наркотиков. Козёл провёл в тюрьме Грин Хэвен 16 месяцев вместо положенных 5 лет.
«Когда мы были детьми, Карим и я были очень близкими друзьями, – вспоминает Мэниголт. – У нас у обоих был талант, но каждый пошёл своей дорогой: он выбрал свой путь, а я – свой, за что до сих пор и расплачиваюсь».
Пока Абдул-Джаббар прокладывал свой путь в Зал славы, Мэниголт занимался саморазрушением, проводя время на улице, где он когда-то стал народным героем. «В то время мало было ребят, которые могли вытворять с мячом то, что мог Эрл. Он был чертовски быстрым и невероятно проворным. У него были десятки, нет, сотни самых неординарных способов, чтобы набирать очки. Баскетбол был средством его самовыражения, ничего другого у него не было», – таким помнит раннего Эрла Карим.
Возможно, последняя фраза легендарного центрового и объясняет причину, почему многие игроки с уличных площадок подсаживались на наркотики или становились ворами, а не звёздами НБА. Мир Гарлема, свободный и беззаконный, в котором Мэниголт оказывался каждый вечер, уходя с площадки, затянул его.
«Я мог пойти куда угодно и достать, что угодно, включая наркотики, – вспоминает Эрл. – Я перебирался на противоположенную сторону Гудзона и там проводил всё своё время либо с латиноамериканцами, либо с чёрными. Помните, я был Эрлом „Козлом“ Мэниголтом. Все меня знали, все меня любили». Любовь Нью-Йорка к Мэниголту началась в то время, когда Эрл был ещё подростком. Причиной той любви стали броски сверху маленького парня через игроков, которые превосходили его по росту на 20 см и больше. Каждый данк был уникален и надолго врезался в память.
«В то время никто из „малышей“ не умел того, что умел я. Я был ростом 185 см и весил 70 кг, а втыкал сверху через ребят, ростом далеко за два метра. Не говоря о том, что и из-за дуги с броском проблем не было». Прыгнуть вертикально вверх Мэниголт мог выше, чем на метр, что, естественно, приводило толпу в восторг. Он устраивал свой маленький слэм данк контест во время каждого матча, ставил «горшки» игрокам уровня Конни Хоукинса – на него приезжали смотреть со всего штата.
«Я стал первым защитником, оторвавшимся от земли. Я стал своеобразным первопроходцем, который превратил слабые аллей-упы защитников в мощные данки», – вспоминает Мэниголт. В годы своего расцвета Козёл, который получил свое прозвище за то, что один учитель из школы произносил его фамилию как «Мэни-гоат» (Goat – Козёл), забивал через таких игроков, как Абдул-Джаббар, Конни Хоукинс и Уиллис Рид. «Мы делали всё то же самое, что и Джордан и сотоварищи, просто называли это другими именами: данк на 360 градусов называли „Вокруг Света“, данк „Томагавк“ — »Козёл", в мою честь", – говорит Эрл.
До сих пор в парикмахерских, кафе, барах и прочих публичных заведениях Нью-Йорка вспоминают интересную историю: Мэниголт забил сверху 36 раз подряд разными способами, тем самым выиграв спор и вместе с ним $ 60. Эрл сказал, что готов повторить эти данки, если кто-то всё ещё сомневается.
Фирменным элементом игры Мэниголта был так называемый двойной данк. Сначала Эрл забрасывал мяч одной рукой, а затем, оставаясь в воздухе, ловил второй – свободной, вылавливал и снова вколачивал «с мясом». «Он напоминал мне во многом Дэвида Томпсона, тот тоже устраивал настоящие шоу», – говорит Абдул-Джаббар.
Пока Карим создавал себе имя в школе Пауэр Мемориал Хай Скул в Манхеттене, Мэниголт стал звездой в Бэнджамин Франклин Хай Скул, набирая по 24 очка и собирая 11 подборов в среднем за игру. «Каждую субботу Эрл и я собирались в парке, чтобы поиграть 3 на 3. Он был больше стритболистом, чем баскетболистом, поэтому в школе я был популярнее, а на улице – он», – рассказывает Абдул-Джаббар.
Пока Абдул-Джаббар прокладывал свой путь в Зал славы, Мэниголт занимался саморазрушением, проводя время на улице, где он когда-то стал народным героем. «В то время мало было ребят, которые могли вытворять с мячом то, что мог Эрл. Он был чертовски быстрым и невероятно проворным. У него были десятки, нет, сотни самых неординарных способов, чтобы набирать очки. Баскетбол был средством его самовыражения, ничего другого у него не было», – таким помнит раннего Эрла Карим. Возможно, последняя фраза легендарного центрового и объясняет причину, почему многие игроки с уличных площадок подсаживались на наркотики или становились ворами, а не звездами НБА. Мир Гарлема, свободный и беззаконный, в котором Мэниголт оказывался каждый вечер, уходя с площадки, затянул его.
За плохую дисциплину и курение марихуаны Эрла выгнали из школы на втором году обучения — эти обвинения Мэниголт всю свою жизнь отрицал. «Не лежала у Эрла душа к учёбе, он всё больше шатался по улицам с парнями, которые пили и принимали наркотики, а чуть позже становились гангстерами. Но в школе он никогда не заходил так далеко, – вспоминает Карим. – Я думаю, что Эрл был слишком талантливым, чтобы идти в колледж».
Мэниголт отправился в школу в Северной Каролине, где сумел в первом же сезоне произвести неизгладимое впечатление, набирая 31 очко и совершая 13 подборов в среднем за игру. Естественно, письма с предложениями учиться в колледже посыпались из сотен мест, где его хотели видеть: Дьюк, Индиана, Лос-Анджелес. Но Мэниголт, который проводил на улице всё своё свободное время и чётко понимал, что у него не хватит старания и знаний, чтобы выдержать обучение в элитном заведении, выбрал университет Джонсона-Смита в Шарлотт, где большая часть студентов была чернокожей.
Задержался он там ненадолго, так как не поладил с главным тренером. «Коуч не хотел, чтобы я играл, будучи первокурсником. Он сказал мне, что в следующем году я получу свой шанс. На это я ему ответил, что превосхожу каждого из второкурсников. Однако он настоял на своём, и мне пришлось выбирать: сидеть на скамейке или уйти. Я ушёл», – говорит Мэниголт.
Впав в депрессию и не имея никакого желания играть в баскетбол в составе команды колледжа, Эрл вернулся не только на свою добрую старую площадку, но и к опасностям, подстерегавшим его в Гарлеме. Его школьный приятель Карим (который тогда был известен как Льюис Алсиндор) уже давно радовал своей игрой жителей Западного побережья, став звездой колледжа UCLA. «Именно тогда я пошёл прямо ко дну, – сказал Мэниголт. – Вот тогда я и начал встречаться с „белой леди“.
Под „белой леди“ Мэниголт имеет в виду героин. Он стал ярым наркоманом и, чтобы удовлетворять потребность организма в каждодневной дозе, стоимостью $ 100, стал воровать. Причём он занимался не мелким воровством: дело доходило и до норковых шуб в дорогих магазинах Манхеттена. Он был легендой игровых площадок Нью-Йорка с потенциалом звезды НБА, кумиром местных жителей, которые скандировали его имя, когда он выполнял самые невероятные воздушные трюки, эти люди теперь беспомощно и грустно наблюдали, как Эрл уже не может оторваться от земли, спотыкается, просто идя по улице, и уже не взмывает вверх.
»Это была настоящая потеря, трагедия, – говорит Абдул-Джаббар, – У этого парня был больше чем талант, у него была страсть, феноменальные способности, гордость и любовь к игре. Он вовсе не был полным неудачником, как те, с кем он постоянно шлялся по улицам, никто никогда бы и не подумал, что Эрл пойдёт по этому пути". Но Эрл пошёл, и случилось это задолго до того, как его арестовали за хранение наркотиков".
Но даже будучи за решёткой, легенда об игроке с улицы, который играл наравне со звёздами НБА, продолжала расти. В 1970-м о нём написал книгу Пит Экстельм. Она называлась «Городская игра» и была издана незадолго до выхода из тюрьмы Мэниголта, которому на тот момент было всего 25 лет. Владелец «Юты Старз» Билл Дэниэлз предложил Мэниголту попробовать свои силы в АБА. Эрл пропустил всё межсезонье и попал в команду прямо перед выставочным матчем против «Милуоки», в составе которых играл Карим.
Уилли Мэнем, один из бывших партнёров по баскетбольной команде школы Беджамин Франклин, вспоминает: «Я отвозил Эрла в аэропорт перед тем, как он сел на самолёт в Юту. Но я понимал, что он уже упустил свой шанс, его тело уже не слушалось. Эрл уже не мог выдержать такой темп».
Некоторое время Мэниголт провёл в составе «Юты», отказался от предложения «Гарлем Глобтроттерс» поучаствовать в их турне и вскоре вернулся на родную площадку на пересечении 98-й Стрит и Амстердам Авеню. Он организовал свой турнир, который был назван в его честь. Проходил он летом и открыл для мира такие имена, как Альберт и Бернард Кинг, Марио Элли, Регги Картер. «Я решил, что хочу выплатить свой долг людям, которые поддерживали меня все эти годы: и когда я был на пике славы, и когда я был на грани гибели, – рассказывает Мэниголт. – Этот турнир был своеобразной формой благодарности».
Но, несмотря на все благие намерения, ужасное пристрастие к наркотикам снова обнаружилось у Эрла в 1977-м, когда он подсел на героин. Тем летом Мэниголт отменил первый день турнира, сел на машину и уехал в Бронкс. «У нас был план украсть 6 миллионов долларов, – говорит Мэниголт, не говоря ни об одной детали этого плана, – но нас поймали, следствие решило, что я главарь, и меня приговорили к двум годам тюрьмы».
Выйдя из тюрьмы, Мэниголт, который никогда не был женат, взял двух своих сыновей и уехал в Чарльстон, подальше от Нью-Йорка и пристрастию к наркотикам. Но оставаться в одиночестве Эрл долго не мог и вскоре вернулся в Нью-Йорк. В 1980-м он возобновил «Гоат турнир», который проходит по сей день каждый год.
«Когда я рос, то наблюдал за такими игроками, как Том Сэндерс, Кол Рамси и Голкомб Ракер, – говорит Мэниголт. – А теперь появились ребята, которые должны видеть меня. Моя игра должна стать для них примером». Карим, который в те годы занялся актёрской деятельностью, приобрёл квартиру в нескольких кварталах от площадки, где Эрл и он играли вместе, будучи детьми.
Я мог пойти куда угодно и достать, что угодно, включая наркотики, – вспоминает Эрл. – Я перебирался на противоположенную сторону Гудзона и там проводил всё свое время либо с латиноамериканцами, либо с чёрными. Помните, я был Эрлом «Козлом» Мэниголтом. Все меня знали, все меня любили". Любовь Нью-Йорка к Мэниголту началась в то время, когда Эрл был ещё подростком. Причиной той любви стали броски сверху маленького парня через игроков, которые превосходили его по росту на 20 см и больше. Каждый данк был уникален и надолго врезался в память.
«Эрл является ярким примером для молодёжи Нью-Йорка. Его жизнь ужасна, хотя он мог стать легендой, не прикладывая особых усилий. Достаточно было просто следить за собой. Дело в том, что даже в благополучном Нью-Йорке полно молодых и талантливых парней, которых сгубили наркотики, – говорит Карим. – Очень важно, что Эрлу наконец-то удалось бросить наркотики, надеюсь, что уже окончательно».
«Наркотики уничтожали моё тело, я устал от этого каждодневного однообразия, – повествует Мэниголт. – Это далось мне очень нелегко, было много боли и переживаний, но я справился. Ни клиник, ни лекарств, ни всяких дурацких консультаций с психотерапевтами. Я победил наркотики так же, как и они когда-то победили меня. Я представлял себе, что двигаюсь к кольцу, но передо мной появляется защитник, в данном случае, наркотики. Я показываю влево, показываю вправо – но обыграть его всё никак не получается. Единственный способ забросить в моём случае – это перепрыгнуть через него. И я это делаю».
И хотя войну против наркотиков он выиграл, огромное количество сражений с алкоголем, марихуаной, кокаином и героином значительно ослабили его: к 1989 году он уже перенёс две операции на клапанах сердца.
«Все врачи говорят, что мне необходима пересадка сердца, – говорит Мэниголт. – Моё уже не качает кровь так, как надо, оно очень слабое – и всё это последствия использования наркотиков. Признаться, они меня уже изрядно достали с этим трансплантатом. Я себя чувствую весьма достойно. Я работаю с таким количеством ребят, что у меня просто нет времени присесть и обдумать всё это». Глядя на то, как подростки пытаются повторить его «двойной» данк, Эрл качает головой.
«Как хочется вернуться назад, в старые добрые времена, – говорит Мэниголт. – Я вспоминаю каждый день, как мы с Каримом играли именно на этой площадке, отрабатывая движения и давая советы друг другу. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню, как советовал ему действовать жёстче, говоря, что без жёсткости на площадке его никто никогда уважать не будет. Я думаю, что и я ему чуть-чуть помог, и он мне. Я действительно люблю его как брата».
Один из подростков ведёт мяч около Мэниголта. Эрл одним движением дёрнулся по направлению к парню и отнял у него мяч. «Веришь, не веришь, а мне уже 50 лет. Карим раньше заходил на эту площадку, но я его уже несколько лет не видел… наверное, этим жизнь и хороша, – улыбаясь, говорит Мэниголт. – Никогда не знаешь, как поведут себя люди и куда заведут тебя твои поступки».
P.S. Эрла Мэниголта не стало 15 мая 1998 года. Он скончался в нью-йоркском Bellevue Hospital Center от сердечной недостаточности спустя два с половиной года после опубликования этого материала, написанного обозревателем SLAM Винсентом Малоцци.