Включение Мэлоуна в Зал славы – событие, бесспорно, выдающееся. Шутка ли, в ранг официально великого возведён игрок, так и не выигравший за карьеру ни одного чемпионского перстня – и при этом всё же сумел добиться статуса легенды. Особенно показательно было то, что речь в честь Мэлоуна во время церемонии произносил его многолетний партнёр по «Джаз», ещё один «беспобедный» гений – Джон Стоктон.
По такому знаменательному поводу обозреватель авторитетнейшего американского журнала Sports Illustrated Джек Маккаллум вспомнил об интервью, взятом у Почтальона в 1992 году – как раз накануне Олимпиады в Барселоне, где Мэлоун выиграл главный в своей карьере титул. В этом материале – первая часть этого интервью.
Карл Мэлоун аккуратно паркует свой минивэн «Шевроле» около кафе в пригороде Солт-Лейк-Сити и заходит туда через заднюю дверь, приветствуя официанта по имени. Мобильный телефон, плеер и несколько кассет с его любимыми исполнителями, не говоря о детском нагруднике его пятимесячной дочери, Кади, — всё это он оставил на переднем сиденье.
Знаешь, что я тут понял? Чем меньше ты говоришь, тем больше узнаёшь. Я люблю спортсменов, которые просто живут своей жизнью. Мой самый любимый спортсмен — Нолан Райан (бейсболист, провёл 27 лет в спорте). Он выполнял свою работу классно, с гордостью и достоинством. В один из вечеров, когда он провёл свой седьмой «ноу-хитер», некоторые его партнёры хотели взять у него автограф. Это как раз то уважение партнёров, которое я хочу заслужить. Меня волнует то, что обо мне думают мои партнёры как о личности. Почему, став профессиональным спортсменом, мы должны забывать о чувствах, присущих простому человеку?
— Карл, разве ты не собираешься запереть машину? — спрашивает его спутник.
— Запереть? Сынок, ты в Солт-Лейк-Сити, здесь можно не запирать машину, — говорит Мэлоун с неподдельным удивлением.
В голове не укладывается, как в Городе Незапертых Автомобилей, население которого на 40% — мормоны, на 92% — белые и на 100% — пофигисты, может жить с трудом поддающаяся контролю ярость по имени Карл Мэлоун, чей рост — 206 сантиметров, а вес — 116 килограмм. Этот эпизод произошёл в 1992 году, до этого в течение семи лет «Джаз» неизменно терпели неудачи в играх плей-офф, сам Мэлоун не попал на Олимпиаду-84 (кстати, вместе с Мэлоуном в ту сборную не взяли и Джона Стоктона), у «мормонов» откровенно более слабый состав по сравнению с лидерами НБА. Всем было ясно, что Мэлоун и Стоктон ещё не показали всё, на что способны, что ещё не выиграли нечто крупное или хотя бы приблизились к победе. Да ещё и его хороший товарищ, Чарльз Баркли, стал куда популярнее из-за умения превратить игру своей «Филадельфии» в шоу. (Пусть «Фила» и в плей-офф-то не всегда выходила, но сам Баркли в сезоне-1991/92 выиграл звание MVP.)
По моим представлениям всё это должно было давить на Мэлоуна.
— Да ничего на меня не давит, — с улыбкой ответил Карл, садясь за столик около кухни. — Абсолютно ничего". Он повернулся к владельцу ресторана, поприветствовал того, затем улыбнулся человеку, сидевшему через несколько столико от него. «Это мой адвокат, Рэнди Колл, по совместительству мормон-проповедник. В свой первый год в НБА я устроил маленькую рекламную кампанию для этого кафе, зато теперь они меня кормят бесплатно», — с гордостью сказал Карл. Он по-дружески бьёт по плечу своих одноклубников, которые садятся за соседний столик: Джефф Мэлоун, Дилейни Рад, Эрик Мёрдок и Исаак Остин. Это кафе напоминает место встречи команды для совместного времяпрепровождения. Также у этого заведения есть огромный плюс — никто не будет отрывать от еды с просьбой оставить автограф.
В меню есть блюдо под названием «Слоппи Джо» («Грязнуля», гамбургер из фарша и лука, с кетчупом), оно отмечено, как «Выбор Мэлоуна», но сегодня он берёт острую пасту с салатом и начинает объяснять, как ему, чёрному парню из Саммерфилда, штат Луизиана, удаётся так хорошо уживаться с консервативным белокожим населением.
— Знаешь, что я тут понял? Чем меньше ты говоришь, тем больше узнаёшь. Я люблю спортсменов, которые просто живут своей жизнью. Мой самый любимый спортсмен — Нолан Райан (бейсболист, провёл 27 лет в спорте). Он выполнял свою работу классно, с гордостью и достоинством. В один из вечеров, когда он провёл свой седьмой «ноу-хитер», некоторые его партнёры хотели взять у него автограф. Это как раз то уважение партнёров, которое я хочу заслужить. Меня волнует то, что обо мне думают мои партнёры как о личности. Почему, став профессиональным спортсменом, мы должны забывать о чувствах, присущих простому человеку?
За пару дней до этого, как раз когда «Джаз» обыграли «Филадельфию» 100:94, Мэлоун, стоя в центре площадки, схватил Баркли медвежьей хваткой и в течение минуты что-то тихо говорил. Чарльз внимательно слушал и кивал, а потом оба двинулись в сторону раздевалок. Как оказалось, Карл пригласил своего друга провести неделю межсезонья вместе с ним и женой Кэй, чтобы отдохнуть, поговорить о баскетболе, попробовать острой луизианской еды и обсудить то разочарование от игры собственных команд, которое каждый испытывал, но выражал абсолютно по-разному.
В голове не укладывается, как в Городе Незапертых Автомобилей, население которого на 40% — мормоны, на 92% — белые и на 100% — пофигисты, может жить с трудом поддающаяся контролю ярость по имени Карл Мэлоун, чей рост — 206 сантиметров, а вес — 116 килограмм. Этот эпизод произошёл в 1992 году, до этого в течение семи лет «Джаз» неизменно терпели неудачи в играх плей-офф, сам Мэлоун не попал на Олимпиаду-84 (кстати, вместе с Мэлоуном в ту сборную не взяли и Джона Стоктона), у «мормонов» откровенно более слабый состав по сравнению с лидерами НБА.
— Я смотрю на Чарльза и вижу человека, который не просто несчастлив от того, что ничего не выигрывает, а от того, что вся ситуация в команде, отношение с партнёрами, с руководством — всё идёт наперекосяк. Это не мой случай. Я смотрю на «Джаз» — и вижу людей, которые всё это создали наряду со мной, и каждый мне нравится как личность. Чарльз — мой хороший друг, между нами много общего, просто на вещи мы смотрим несколько по-разному. Поэтому нам и интересно общаться".
Время от времени Карл подкалывал владельца «Джаз» Ларри Миллера, говоря: «Эй, я сейчас позвоню Баркли! Ты бы лучше дал мне то, что мне нужно». Но Карл этого не делал, хотя у него были все основания быть столь же недовольным игрой своей команды, как и у Чарльза. С тех пор как Карл пришёл в «Юту» в 1985-м, а Стоктон стал основным разыгрывающим два года спустя, «Джаз» с каждым годом неизменно прогрессировали, чтобы к началу 90-х их считали одними из лидеров НБА. В этом году «Юта» заняла первое место в своём дивизионе с разницей побед и поражений 55-27. Это уже четвёртый сезон подряд, когда команда выигрывает более 50 матчей за «регулярку».
А вот что касается плей-офф, за исключением поражения в последнем матче семиматчевой серии против «Лейкерс» во втором раунде 1988 года, «Юту» редко относили к числу фаворитов в играх навылет. «Игру „Юты“ знают вдоль и поперёк, она примитивна», — заявил Терри Каммингс, выступавший тогда за «Сан-Антонио», тем самым приведя в ярость болельщиков «Джаз» из-за того, что им нечем было крыть. Даже в первом раунде против «Клипперс» все понимали, что «Юта» должна выиграть, зато вряд ли кто-то удивился, если бы «мормоны» проиграли. Многие аналитики разбирали игру «Юты», создавали различные теории, но все сводились к одному: игра «Джаз» слишком предсказуема. Она полностью зависит от связки Мэлоун--Стоктон. Нет глубины скамейки, есть проблемы с задней линией, за исключением Мэлоуна у команды явные проблемы с атлетизмом, нет менталитета победителя. Есть ли смысл говорить о том, что у «Джаз» есть шансы пройти дальше второго раунда плей-офф?
«Смысл всегда есть. И шансы тоже. Впервые у нас подобралась команда, у которой нет проблем с атлетизмом и которая хочет играть. Я рад, что мы смогли довести серию с „Лейкерс“ до седьмого матча». Президент «Юты» Фрэнк Корбин сказал тогда, что это была лучшая команда за всё время существования «Джаз». Талант и глубину скамейки «мормоны» получили благодаря драфту, обменам и подписанию свободных агентов: в команде оказались Тайрон Корбин, Эрик Мёрдок и Дэвид Бено.
Стоит отметить, что у «Юты» того времени были определённые проблемы с трансферами, кадровая политика руководства была неоднозначной. В команде зачастую оставались игроки, которые отличались не своей игрой, а были популярны в обществе, как это было с Тёрном Бэйли, который был известным общественным деятелем — он постоянно организовывал молодёжные баскетбольные лагеря, занимался тренерской деятельностью с детьми. К тому же в команде старались сохранить белых игроков, даже если они и были откровенно ниже уровня НБА, так как их уход из команды мог негативно сказаться на отношении «белого» штата к команде.
Мэлоун в этом вопросе очень осторожен: «У нас иное отношение к игрокам по сравнению с другими клубами. Сейчас многие менеджеры предпочитают менять соусы, оставив главное блюдо неприкосновенным, причём меняют они эти соусы с удивительной скоростью. Мы не такие. Что до меня, то я никогда не хотел принимать участие в деятельности менеджеров. Я не политик. Цвет кожи для меня не имеет значения. В „Юте“ не принято смотреть на цвет кожи, ко мне относятся как к личности, а не как к чернокожему баскетболисту».
У нас иное отношение к игрокам по сравнению с другими клубами. Сейчас многие менеджеры предпочитают менять соусы, оставив главное блюдо неприкосновенным, причём меняют они эти соусы с удивительной скоростью. Мы не такие. Что до меня, то я никогда не хотел принимать участие в деятельности менеджеров. Я не политик. Цвет кожи для меня не имеет значения. В «Юте» не принято смотреть на цвет кожи, ко мне относятся как к личности, а не как к чернокожему баскетболисту.
Когда Мэлоун уже собрался уйти из ресторана, семейная пара средних лет подошла к нашему столику. «Мы просто хотели сказать вам, что наслаждаемся вашей игрой на протяжении последних лет. Мы думаем, что вы величайший игрок. Вы оказываете положительное влияние на наших детей», — признались они. Мэлоун вежливо их поблагодарил.
— Я бы хотел выиграть чемпионат. Но, если честно, не столько для себя, сколько для этих людей. Верьте мне или нет, но я люблю побеждать для того, чтобы фанаты видели, как я помогаю команде добиваться результатов.
Мы выходим через кухню, и я с удовольствием смотрю, как он залезает в свой минивэн.
— Скажи, а во многих ли городах США мои вещи остались бы нетронутыми? — сказал Карл и взял нагрудник дочки. — Только его бы и оставили. А может, и его забрали.
Мэлоун заводит двигатель и включает кассету с песнями Гарта Брукса, феномена кантри-музыки. «Давай повеселимся», — говорит форвард, потирая руки. Разумеется, сейчас время веселиться. Сейчас Карл Мэлоун будет веселиться на пару со своим минивэном.
Продолжение следует...