Прежде всего хотелось бы подчеркнуть, что нет никакого желания очернить или уязвить Леброна Джеймса, тем более что сейчас на этой ниве люди трудятся целыми колхозами. Просто, взяв за основу его поступки и соотнеся их с его словами, мы сделали нехитрые выводы, которые позволили взглянуть на этого баскетболиста новыми глазами. Не каждый сочтёт действия Джеймса адекватными и соответствующими высоким требованиям рыцарства и благородства, но, как написал классик, «все блошки хороши — все чёрненькие, все прыгают». Так что давайте освободим разум от оков предубеждений и трезво взглянем на имеющиеся факты.
У Джеймса отсутствует соревновательный дух, присущий легендарным баскетболистам.
Учитывая данное наблюдение, не имеет смысла удивляться переходу Джеймса. Посмотрим на ситуацию со стороны Леброна: у владельца твоей команды нет чёткого плана действий — за семь лет он так и не удосужился построить сносную команду. В твоём клубе нет успешного тренера, приводившего команды к чемпионствам и знающего, как достигать больших побед, – так что никаких радужных перспектив на будущее. Другое дело «Майами», команда со сложившимся лидером Дуэйном Уэйдом. (Хотя, например, Скотти Пиппен, не менее знаковая фигура НБА, вряд ли бы согласился на переход в «Чикаго», играй он за выбравший его на драфте «Сиэтл». Тем более в те времена, когда «звёзды», исходя из слов Майкла Джордана, даже не помышляли о подобных колаборациях, которые сейчас начинают возникать как грибы после дождя.)
Дьявол, как известно, в деталях кроется, и уж раз Леброн собрался воплотить свой план в жизнь, нужно было основательнее подойти именно к мелочам. А так все его увещевания ещё больше распаляли и без того разгорячённую публику, готовую призвать Джеймса к ответу. В итоге Король Кливленда выглядел этаким многодетным папашей, который сказал, что выйдет на минутку за детским питанием, а сам купил билет на самолёт и отправился кутить на юга в компании друзей.
Но Джеймс — человек иного поколения. Нет, оно не хуже, оно просто другое. Игроки нового века изощрённее в вопросах бизнеса, менее ограничены предписаниями, как физическими, так и нравственными, сосредоточены не только на баскетболе. Поэтому можно понять (понять, но не одобрить) поступок Джеймса — он решил идти своим путём, окончательно и бесповоротно положив конец сравнениям с Его Воздушеством. Единственным человеком, приблизившимся к статусу Джордана, из действующих игроков, является, конечно же, Коби Брайант, и от этого не отвертеться даже самым ярым его ненавистникам. И главной причиной тому служат не количество чемпионских перстней и индивидуальных наград, а схожее восприятие баскетбола. Коби, как и Майкл, всегда жаждет соперничества, на любых уровнях, он готов принять вызов, от кого бы он ни исходил, причём это касается не только баскетбола, но и жизненных обстоятельств. Именно это качество отсутствует у Джеймса, выдающегося игрока, феноменального атлета, талантливейшего шоумена, но не легендарного баскетболиста.
Джеймс преувеличивал свою любовь к штату Огайо и «Кливленду».
Глупо в подобной ситуации говорить о ненависти, ибо вряд ли этим словом можно выразить всю сложность отношений между Леброном и его родным домом. Не удаляясь в морализм, можно сказать одно: затевая приснопамятное шоу с оглашением вердикта, Джеймс прекрасно осознавал, что теперь на протяжении долгого времени он не сможет появиться в родном городе, не будучи освистанным. Но, являясь человеком практичным, он принял это как неизбежность. Безусловно, решение далось ему не без труда, но и без особых угрызений совести. Иначе он избрал бы совсем другой путь для оглашения своего решения. Осознавал ли он последствия, которые повлечёт избранный им способ? Несомненно. Принимал ли он это близко к сердцу? Конечно, нет. Просто в данной ситуации утилитарные ценности перевесили ценности моральные, явив миру не самую лучшую сторону Леброна Джеймса. И с этим он тоже готов был смириться.
Джеймс знал, что покинет «Кливленд», уже после проигрыша от «Бостона» в плей-офф.
Это было видно на протяжении всей серии. Даже человек, сидящий дома у экрана телевизора, прислушавшись, мог уловить тембр внутреннего голоса Джеймса, шепчущий: «Больше это не может продолжаться, чем раньше, тем лучше (это высказывание идеально подходит как к итогу серии с „Бостоном“, так и к пребыванию в „Кавс“)». Глядя, как он после проигрыша срывает с себя футболку «Кавальерс», только у очень высокодуховного человека не могло сформироваться мнение о скором переходе Джеймса в другую команду. Парочку таких людей вы наверняка знаете. Единственное, на что они уповали, было благоразумие и преданность Леброна — всё-таки как замечательно, что такие люди ещё существуют.
Возвращаясь от лирического отступления, стоит признать, что подозрения могли закрасться уже в начале сезона, когда Джеймс объявил о смене игрового номера, ссылаясь на то, что цифра «23» всегда будет ассоциироваться с Майклом Джорданом. «Стало быть, подготавливает почву», – смекнули самые прозорливые. Смена нумерации в «Майами» — это один из грамотных маркетинговых ходов, на которые во многом опирается вся карьера Джеймса. Теперь его ничто не связывает с Огайо, он, словно матёрый хирург, отрезал семь лет в «Кливленде». В начале сезона всё это могло показаться блажью и неким самодурством, теперь же очень чётко и органично вписывается в систему координат Леброна Джеймса и подтверждает, что он уже заранее знал о том, что решение будет принято не в пользу «Кавс».
Джеймс — человек иного поколения. Нет, оно не хуже, оно просто другое. Игроки нового века изощрённее в вопросах бизнеса, менее ограничены предписаниями, как физическими, так и нравственными, сосредоточены не только на баскетболе. Поэтому можно понять (понять, но не одобрить) поступок Джеймса — он решил идти своим путём, окончательно и бесповоротно положив конец сравнениям с Его Воздушеством.
Джеймс сознательно держал сообщество Кливленда в неведении ради максимальной огласки.
Собственно, это касается не только Кливленда, но и всех остальных. И дело тут не только в методах создания ажиотажа. С младых ногтей Джеймсу говорили, что он необычный, исключительный, избранный, и нет ничего удивительного в том, что со временем он свыкся с этой мыслью. Поэтому Леброн обожает внимание к своей персоне со стороны публики — во многом благодаря этой черте он такой яркий шоумен и успешный медиа-персонаж. Мало того, чтобы камера любила тебя, нужно самому получать удовольствие от процесса съёмки. И когда ему предоставился случай, извлечь максимальную выгоду из того, что он любит, он не тушуясь воспользовался ситуацией. Мне кажется, для него это было сродни тому, как если бы страждущему в пустыне предложили воды. Конечно, бедолага, не раздумывая ни секунды, осушил бы стакан. Так поступил и Джеймс. Другое дело, что Леброна нельзя назвать человеком, страдающим от нехватки внимания, но сам он, видимо, считает по-другому, иначе бы не стал лишний раз афишировать свои амбиции.
Джеймс, не всегда понимает, о чём говорит.
На протяжении многочисленных интервью Джеймс употреблял слово «семья» едва ли не чаще, чем портовые грузчики используют ненормативную лексику. Понятно, что Король не учился на лингвиста и, пытаясь выразить свои чувства, взывал к истинным ценностям. Но всё-таки фразы о «семейном очаге», «сыновьей преданности» и «кровных узах» как-то не очень соотносились с поступками, совершаемыми Джеймсом в реальной жизни. Дьявол, как известно, в деталях кроется, и уж раз Леброн собрался воплотить свой план в жизнь, нужно было основательнее подойти именно к мелочам. А так все его увещевания ещё больше распаляли и без того разгорячённую публику, готовую призвать Джеймса к ответу. В итоге Король Кливленда выглядел этаким многодетным папашей, который сказал, что выйдет на минутку за детским питанием, а сам купил билет на самолёт и отправился кутить на юга в компании друзей. Хочется верить, что Леброн Джеймс и вся его агентура учли эту досадную промашку и теперь вместо слова «семья» будут использовать исключительно слово «бизнес».