Продолжение. Начало откровенного интервью с Андреем Ватутиным читайте здесь: «Ватутин: 82 метра – это круто!»
– Вы говорили, что вместо работы в ЦСКА вам предлагали место теплее и безопаснее. Но вы не согласились на это, хотя знали, что бюджет команды будет урезан, что будут трудности. Вы остались не только из-за любви к клубу?
– (После долгой паузы.) Сейчас, наверное, уже нет смысла говорить о том, ушёл – не ушёл, куда, почему. Есть решение, которое было принято летом. Несмотря на варианты, а они были довольно заманчивые, я продолжаю работу в баскетбольном клубе. Решение принято, а я не из тех людей, которые о чём-то жалеют. С точки зрения сохранения своей репутации более-менее успешного менеджера, наверное, было бы проще поблагодарить всех после окончания прошлого сезона и уйти.
– Но вы бы, наверное, себя меньше стали уважать?
– Понимаете, тут вопрос даже не столько в уважении. Прошлый сезон был успешный. Если бы я сказал по его завершении, что вот я получил такое предложение, мне тоже надо расти, все бы поняли. Моя позиция была аргументированна и ясна для окружающих. Не думаю, что кто-то кинул бы в меня камень. С точки зрения профессиональной репутации это было бы правильное решение. Человек ушёл, оставил клуб, который стоял на ногах на тот момент.
Я не любитель пафосных фраз, но ЦСКА и баскетбол – это моя жизнь. Я чувствую ответственность за тех людей, которые играют и работают в клубе. Не думаю, что если бы я ушёл, то тут была бы катастрофа. Этого никто не знает. Может быть, наоборот – пришёл бы человек, который сильнее меня, и было бы всё в два раза лучше. Мы не можем точно сказать, что было бы. Но вот мне кажется с человеческой точки зрения, если можно об этом говорить в профессиональном спорте, было бы не совсем честно по отношению к себе собрать чемоданы и уйти, зная о тех переменах, которые грядут, и зная о трудностях в клубе. Я не супергерой. Может быть, есть люди, которые справятся с моей работой лучше меня. Но перед собой мы все, по крайней мере, стремимся быть честными. Получается или нет, это уже другой вопрос. Я работаю в баскетбольном клубе, чувствую ответственность за те процессы, которые происходят, и стараюсь сделать так, чтобы клуб выигрывал, как и все люди, работающие в клубе.
– А вам хочется быть супергероем?
– Нет.
– Почему?
– Я вообще не хочу быть героем. Понимаете… Что такое герой? Скажите мне. Я, может быть, скажу крамольную мысль, но в некотором смысле все спортивные менеджеры – это в хорошем смысле сфера обслуживания. Мы обслуживаем команду, тренерский штаб. Мы создаём им условия для того, чтобы они выигрывали. Тут принцип очень простой: чтобы что-то потребовать, нужно предоставить максимальные условия для достижения какой-то цели. Тогда можно сказать: мы тебе дали то, то и то, всё, что ты просил перед сезоном для того, чтобы выиграть. И в таком случае если нет результата, то ты имеешь право требовать. Это как происходит в идеале.
А герои – это спортсмены. Вот у них ежедневный тяжёлый труд. 50% населения страны знает, как надо управлять спортивным клубом. Все знают, что надо делать: этого купить, того продать… Поэтому никогда не хотелось быть героем. Мне хотелось быть полезным, востребованным и порядочным. Вот этими характеристиками, как я вижу, должен обладать спортивный руководитель.
Когда люди говорят, какая у них тяжёлая работа, то я отвечаю: «Трудно в шахте». На любом месте трудно. Здесь мы получаем огромный заряд энергетики: как позитивной, так и негативной. Однако чувство радости от победы, от какого-то успеха нельзя нигде приобрести, его можно получить только в спорте. Я очень тяжело переношу поражения, невероятно тяжело. Для меня любое поражение болезненно, с кем бы мы ни играли. Своими эмоциями и чувствами тоже надо управлять. Поражения необходимы, они позволяют сохранять чувство реальности. Когда подряд несколько побед, то всё – я герой, я велик, жизнь удалась, автографы, постеры, лимузин.
– Женщины…
– Ну, это вы сказали. И потом резкий удар. Так что всегда надо сохранять чувство реальности. Это надо было делать и год назад, когда финансово клуб был благополучным, это надо делать и сейчас. Надо быть реалистами.
– Наверное, при такой работе и таком графике вы спите по несколько часов, во всяком случае мало, а в шкафу, видимо, собраны все ваши вещи. Дома остались только гавайские рубашки?
– Дела можно делать и в гавайских рубашках (смеётся). Но вы правы, в шкафу действительно есть практически весь мой деловой гардероб, я так сформулирую. А что касается сна, то врать не буду, я сплю не по 4-5 часов, а чуточку больше. Вопрос в том, что я засыпаю достаточно поздно, особенно после игр. Мне кажется, что для спорта это нормально. Вообще жизнедеятельность спортивного клуба — это не та сфера, где в 8 утра надо быть на работе. Давайте называть вещи своими именами. Жизнь во всех клубах начинается в 10-11, а я приезжаю и того позже. Но я и уезжаю отсюда не раньше 9 часов вечера, а иногда и в 10, и в 11. А если я здесь, то значит, есть и другие сотрудники клуба. Я не жалуюсь, у нас очень интересная и ответственная работа, в которой нет людей с улицы. Я имею в виду, что были люди, которые приходили, приносили свои резюме и потом работали в ЦСКА. Но у нас нет людей, которые работают с 10 до 18. А в 18:00 – «цигель-цигель, ай-лю-лю». Таких нет.
– Я знаю, что, судя по гостевым, конференциям на вашем официальном сайте многие хотели бы попробовать свои силы в ЦСКА. Каких людей вы точно не хотели бы видеть в структуре вашего клуба? Какая-то сверхидея работы в ЦСКА есть, кроме огромной любви и готовности распахивать целину днём и ночью?
– Здесь всегда нужно проводить чёткую грань между готовностью сделать что-то для клуба, для команды и фанатизмом. Я категорический противник фанатизма во всём. Потому что если ты свою работу доводишь до высшей степени фанатизма, то ты отрицаешь всё окружающее, всё остальное, видишь какую-то цель, и коридор для достижения этой цели для тебя очень узкий. Я думаю, что все люди, которые здесь есть, помимо того что они в разной степени профессионалы креативные и держащие удар. Это также важно как для игрока, как для тренера, так и для менеджера. У нас работают интересные люди. Я не хочу сказать, что таких, как у нас, больше нигде нет. Может быть, где-то есть лучше. В «Химках», «Динамо», «Униксе» – я просто не знаю. Но те ребята, которые здесь работают, – они профи, для них так же, как и для меня, ЦСКА – это большее, чем работа в крупной компании. Но, повторюсь, я категорический противник ночных мозговых штурмов, бессонницы, красных глаз поутру, того, что называется высшей степенью фанатизма. Я считаю, что это неправильно, нужно всегда находить баланс и уметь быть пусть даже экстраполезным, но без рыбьих выпученных глаз.
– Извините, если это звучит не совсем к месту или некорректно, но для меня кроме того, что есть ЦСКА, есть ещё ваша замечательная мама, которая ходит на все матчи клуба, открытия, закрытия сезона, встречи с болельщиками… Для меня она настолько же неотъемлемая часть ЦСКА, как и вы, а может быть, даже больше. Потому что она всегда так искренне болеет, сочувствует, расстраивается, когда проигрывает команда. Скажите, вы часто следуете её советам? Она вообще что-то профессионально советует когда-нибудь? Потому что мне кажется, что вы в неё вот именно по характеру. Она такая сильная женщина.
– Вот представьте себе: вы задали мне этот вопрос, я отвечаю — и заголовки в газетах: «В баскетбольном ЦСКА управляет мама президента». Безусловно, мама – дорогой и любимый для меня человек. Человек с колоссальным житейским опытом. И человек зачастую с нетрадиционным взглядом на происходящие в клубе процессы, потому что она, как любой болельщик, как любой человек, который ходит на матчи, видит какие-то вещи, которые не замечаем мы. Да, мы разговариваем, обмениваемся мнениями, но мнение мамы – это всегда мнение мамы, в хорошем смысле. И я дорожу нашими с ней откровенными отношениями, у нас даже более чем близкие родственные отношения, даже в какой-то степени дружеские. Но каждый должен заниматься своим делом. Давайте маму возьмём менеджером в клуб. Она искренне переживает за клуб, за ЦСКА, искренне болеет. Баскетбол пришёл в её жизнь не так давно, она только последние несколько лет серьёзно увлеклась баскетболом. Ради этого даже с большим трудом всё-таки освоила Интернет и компьютер. Это далось не одним днём и месяцем, всё-таки тяжело получилось, но сейчас она продвинутый юзер Интернета. Поэтому, когда мы проигрываем, когда что-то не получается, это дополнительный повод для расстройства. Будем стараться выигрывать. Но всё-таки мнение мамы – это мнение мамы, а мнение профессионалов, которые тут работают, менеджеров, тренеров, – это нечто другое. Поэтому я ценю её мнение, но решения все принимаются на другом уровне, безусловно, с другой мотивировкой и прочим. Тут сложно отвечать, потому что когда отвечаешь на этот вопрос, не хочется и маму обидеть, и клуб подставить. Мама – болельщик и клуба, и меня лично, как сына. Но маме – мамово, а клубу – клубово.
– Мне очень понравилась фраза болельщика, который сказал, что баскетбольный клуб – это ваш ребёнок. Когда такой ребёнок на руках, наверное, уже ни на кого времени не остаётся? И мама недовольна наверняка этим, потому что меня моя мама мучает по поводу отсутствия внуков. У вас, наверное, то же самое происходит?
– Я не совсем понимаю фразу о наличии или отсутствии свободного времени. Я вообще не понимаю термин «свободное время». Если честно, есть просто время, которое можно тратить полезно, для себя, в хорошем смысле. И моя работа в ЦСКА – это полезная трата времени для себя и, я надеюсь, для клуба, для тех людей, которые за нас болеют, нас поддерживают. Я живой человек, люблю компании, люблю посидеть с друзьями, что-то обсудить. Не с пустыми руками. Ничто человеческое мне не чуждо. Всё хорошо в меру. Я не аскет. Думаю, что вы достаточно давно меня знаете и можете подтвердить, что я стараюсь находить время на всё то, что мне необходимо для комфортной жизнедеятельности. Поэтому жаловаться, что с работы приехал в 10, ничего не хочется, нельзя. Хочется. Ещё хочется.
– То есть внуки будут? Сколько ваша мама готова ещё ждать? Не придётся ли ей ждать до тех пор, пока вы не уйдёте из ЦСКА?
– Если честно, я не думаю, что вопрос о появлении внуков связан с моим нахождением или ненахождением в ЦСКА. Ответ на этот вопрос лежит несколько в другой плоскости. Мы заходим в очень личную сферу. Я думаю, что все, кто в этом смысле за меня переживает, в хорошем смысле пусть за меня не волнуются. Всё будет. Даст бог – всё будет. Мы постараемся, как в фильме «Ко мне, Мухтар». Он постарается во всех смыслах.