В последний раз в нынешнем сезоне Формулы-1 Никита Мазепин пообщался перед стартом Гран-при с группой журналистов из России. Тем для обсуждения хватало — от общения с Хабибом до аварии с Джорджем Расселлом в Джидде.
«Запасных шасси нет, запчастей тоже почти что нет»
— Никита, что сейчас у «Хааса» с техникой и конкретно с шасси? Насколько мы слышали, шасси, которое вы использовали на Гран-при Саудовской Аравии, сломано под списание, плюс ваше прежнее шасси треснуло в Катаре. На каком шасси вы будете выступать и хватит ли вообще деталей?
— К сожалению, новое шасси, повреждённое в Катаре, восстановить не удалось. И, как вы правильно сказали, последнее шасси пошло под списание. Поэтому, к моему большому сожалению, я буду выступать в этот уик-энд на единственном оставшемся для меня шасси — а именно на том, на котором я выступал в начале года и которое, как мы считаем, было бракованным.
Это расстраивает, ведь всегда хочется уходить в межсезонье на высокой ноте. Не могу сказать, что этого точно не произойдёт: чудеса случаются. Но, определённо, это будет сделать труднее, потому что я заранее знаю, с чем мне придётся работать.
Что касается переживаний насчёт запчастей, то в Джидде такого не было, потому что аварии произошли уже в гонке примерно в один момент. В моём случае никакой ошибки не было, просто стечение обстоятельств. Ну а сейчас я прекрасно знаю: одно повреждение машины — и, вероятно, весь оставшийся уик-энд пройдёт для меня без техники, на командном мостике. Запасных шасси нет, запчастей тоже почти что нет.
— Можете вспомнить момент аварии с Джорджем Расселлом? Насколько пугающей эта авария выглядела изнутри? Можно ли что-то сделать в Формуле-1, чтобы избегать таких ситуаций?
— На мой взгляд, сделать ничего нельзя. Он затормозил, когда увидел, что перед ним разворачивается машина «Ред Булл» и потенциально выкатывается на его траекторию. В этот момент он думал только о машине, которая едет спереди. И я не совсем согласен с тем, что так делать было правильно. Не нужно забывать, что за тобой едет «паровоз».
Если он мог избежать аварию, вырулив вправо, то у меня возможности остановиться не было: ты едешь по прямой на скорости 200 км/ч. На «онборде» видно, что я заблокировал шины. Но, к сожалению, было примерно две секунды на то, чтобы среагировать. Я среагировал через несколько десятых, но эти несколько десятых я уже проиграл. И вы останавливаетесь в разной скорости и разных манерах. Поэтому, по моим ощущениям, Расселл перепаниковал.
Не очень приятно, когда к твоим рукам и лицу очень быстро приближается задняя часть машины Джорджа, её карбоновые детали. Я сразу понял, что произошло, но был первое время удивлён. В тот момент я боролся со Строллом, который ехал слева. Он проехал этот участок трассы с газом в пол, а Джордж затормозил, и мы оба остались позади.
— Согласны ли вы, что трасса в Джидде слишком опасна для проведения гонок?
— Не могу сказать, что я с этим согласен. У каждой трассы есть свои особенности, и человеческая психология заставляет так или иначе привыкать к обстоятельствам, после чего с какого-то момента ты начинаешь считать их нормой. Мне трудно сказать, что условия в Монако или Баку более безопасны в ходе гонки. К сожалению, случалось, что в гонке GP2 в Монако сбивали маршалов. У всех трасс есть свои особенности. Трасса в Джидде особенно тяжела в вопросе избегания трафика на медленных кругах, потому что очень много слепых поворотов. Но это не делает её действительно опасной.
«Я уже четыре года не хожу в школу и очень этому рад»
— Учитывая, что у нас впереди финал сезона, можете оценить свою работу в 2021 году по 10-балльной шкале?
— Когда в сезоне пять гонок, то очень просто сказать: это было хорошо или было плохо, потому что вот эти два или три этапа всё определили. Я уже четыре года не хожу в школу и очень этому рад: не очень любил, что какие-то вещи в жизни оцениваются просто с помощью цифр. Хороший у тебя сезон в Формуле-1 или плохой, зависит от очень многих вещей, которые напрямую со мной не связаны.
Безусловно, я недоволен началом сезона. Когда ты только попадаешь в Формулу-1, есть очень много незнакомых процедур внутри команды, не связанных с самой машиной. Я был с ними не знаком, и мне потребовалось больше времени, чем хотелось, чтобы разобраться. У меня была хорошая середина сезона, и до Катара все гонки, которые прошли в Америке и других континентах, были проведены мною на хорошем уровне. Этим я доволен. Но последняя пара гонок была тяжёлой.
— После Гран-при Абу-Даби там же пройдут молодёжные тесты, и в «Хаасе» на них будет работать Роберт Шварцман. Что скажете о его приглашении?
— Роберт мой давний знакомый. Помню, когда нам было 10-12 лет, мы даже между некоторыми гонками в картинге оставались в одних отелях, вместе путешествовали. Я давно и хорошо его знаю и рад, что у него будет возможность попробовать себя за рулём техники Формулы-1. Когда ты в первые разы едешь на такой технике, это доставляет положительные эмоции. Надеюсь, он получит удовольствие.
— Хэмилтон или Ферстаппен — кто же станет чемпионом?
— Мне кажется, никто не сможет ответить на этот вопрос. Если бы мне перед началом сезона предложили поставить 10 евро на то, что к последней гонке у двух лидеров будет равное количество очков, я бы сказал, что это невозможно. Не помню, чтобы на моем веку такое было.
Этот сезон показывает, что Хэмилтон и Ферстаппен по качеству выступлений и пилотирования находятся реально на одном уровне. Тот, кто чуть-чуть опередит соперника в этот уик-энд, у кого чуть больше сложится, тот и будет впереди. Это может быть любой из них. С нетерпением буду ждать окончания гонки, чтобы узнать, кто выиграл.
«С большим удовольствием приеду в Дагестан»
— На какой срок рассчитан ваш контракт, на сколько ещё лет вы останетесь в «Хаасе»?
— Как минимум на один год. У меня «мультиконтракт» — такое соглашение длится более двух лет, но, к сожалению, больше деталей на данный момент я раскрыть не могу.
— Принимаете ли вы участие в постройке машины на следующий сезон? Финансируется ли это со стороны вашего спонсора, или здесь идет диктовка с американской стороны и вам приходится подстраиваться под их стратегию и видение?
— Очень необычный вопрос. Финансирование команды исходит от нынешних спонсоров, и каждый год они возобновляют свой контракт. Это насколько я понимаю. Но, как вы знаете, гонщики не всегда играют роль в выборе и контроле финансов в команде. У меня своих дел и так достаточно.
Безусловно, я принимаю участие в создании болида на следующий год, потому что я один из двух гонщиков, которые будут его пилотировать. И очень важно, чтобы болид мне подходил. Я вижу чертежи, вижу то, как наша команда находит серые зоны, находит возможности для того, чтобы увеличить прижимную силу, чтобы болид был быстрее в следующем году. Это всё станет более активным, когда закончатся тесты здесь на трассе в среду и официально начнется новый сезон.
— В Саудовской Аравии вы выложили совместную фотографию с Хабибом Нурмагомедовым. Боец написал у себя в «инстаграме», что ждёт вас в Дагестане. Планируете приехать?
— Да, я виделся с Хабибом на гонке. Как я понимаю, он получил приглашение туда от коронованного принца.
В первую очередь я очень люблю Россию. Но я мало где был на Кавказе. Хабиб меня пригласил, и я с большим удовольствием туда приеду. Знаю, насколько гостеприимны дагестанцы. Если я приеду, то обязательно потренируюсь в школе Абдулманапа Нурмагомедова. Надеюсь, потренируюсь с кем-то из его команды и обязательно посмотрю сам Дагестан.
С точки зрения спортсмена я знаю, насколько выдающимся был Хабиб в борьбе и своей выносливости по сравнению со своими соперниками. Выносливость очень важна и в гонках Формулы-1.
— Также вы недавно встречались с Фёдором Емельяненко. Если сравнивать его и Хабиба, то кому отдадите предпочтение?
— Смешанные единоборства всегда были моим любимым видом спорта. Это два очень разных спортсмена с двумя совершенно разными путями в их карьерах. Если у Хабиба хорошо получилось зарекомендовать себя в UFC, то, по моей информации, у Феди не получилось подписать с ними тот контракт, который ему нужен был. И он там никогда не выступал.
У каждого спортсмена есть свой пик. И если Хабиб вовремя закончил, то Фёдор поднимался на него, ошибался, анализировал ошибки, снова поднимался и потом опять опускался.
Это два наших величайших бойца. Лицом к лицу их сравнивать очень трудно. Могу отталкиваться лишь от того, как Хабиб отзывается о Феде и Федя о Хабибе — всегда очень положительно, они называют друг друга лучшими.
