— Жерар, какой настрой на очередной «Шёлковый путь»?
— Прежде всего хочу получить наслаждение от гонки. Последний раз я получал настоящее наслаждение от ралли год назад в Марокко. Для меня это очень важный момент. Во-вторых, мы построили новый грузовик, так что непростым испытанием станет просто финиш на «Шёлковом пути». Ралли станет для грузовика тестом. Думаю, по скорости он хорош, но ралли-марафон должен испытать проверкой для надёжности. Я готов атаковать каждый день, пытаясь выигрывать спецучастки. Не думаю, что мы сможем одержать общую победу, потому что наверняка возникнут технические проблемы.
В целом я считаю лучшей гонкой в своей карьере «Трансориенталь-2008», когда мы проезжали более-менее те же места, что преодолеем сейчас. Думаю, люди получат наслаждение от ралли, я жду этого.
— Почему вы ждёте проблем с надёжностью? Было недостаточное количество испытаний?
— Мы начали работу над новым грузовиком в ноябре 2016 года, по ходу «Дакара» получили для него все запчасти. После возвращения с «Дакара» мы сразу приступили к строительству грузовика и протестировали его уже в Марокко. Тогда у нас не было серьёзных проблем, только локальные. Тесты – это хорошо, но по ходу гонок проблем всегда больше, потому что ты едешь быстрее, хочешь обогнать соперников. В реальной гонке, с сильными соперниками, вы едете ближе к пределу возможного. На мой взгляд, грузовик достаточно надёжен для участия в ралли-марафоне, но нереально подготовить новую машину всего за год. Мой старый грузовик очень надёжный, но ему уже много лет. Первый — «Торпедо» — появился в 2012 году, так что этому проекту уже шесть-семь лет. Поэтому он такой надёжный. Думаю, новому грузовику потребуется как минимум год, чтобы стать надёжным. Как минимум.
Я вообще люблю гонять в дюнах, искать правильный маршрут для преодоления любой дюны, но с новым грузовиком такое ощущение, что я могу просто ехать прямо!
— Новый грузовик – это скорее эволюция или революция?
— Он выглядит примерно так же, как и предыдущий. Но из прежних деталей там только кабина и двигатель.
— Где же секрет? Может, в подвеске?
— Да, подвеска стала независимой. Это делает шасси совсем иным. Мы взяли некоторые мелкие детали от прошлого грузовика, но все крупные компоненты – иные. С прошлым грузовиком мы вносили мелкие изменения каждый год. Каждый сезон вы можете проводить один-два больших теста — с новым грузовиком они не покажут реального уровня надёжности, так что это как новое приключение. Я считаю, что новый грузовик уже быстрее старого, вопрос в надёжности.
В этом году у нас только один новый грузовик, остальные машины старого проекта – тоже хорошие, надёжные. Да, они не самые быстрые в зачёте, но точно надёжные. Например, у «Рено» очень хороший грузовик, но есть технические проблемы. С такими проблемами сейчас не победить: вам нужен грузовик, который продолжает ехать, не подводит вас на спецучастках.
— Новый грузовик быстрее на любых поверхностях? И дюны, и быстрые покрытия?
— Везде. Особенно в дюнах. Там разница невероятная. Все механики, которые ездили со мной на старом грузовике, отметили разницу. Знаете, я вообще люблю гонять в дюнах, искать правильный маршрут для преодоления любой дюны, но с новым грузовиком такое ощущение, что я могу просто ехать прямо!
— С учётом таких ваших впечатлений особенно жалко, что мы не увидим этот грузовик на следующем «Дакаре». Вы ведь не отказались от планов не ехать на него?
— Не отказался. Никакого «Дакара». Я не поменяю планов и буду участвовать в «Африке Рейс».
Два года назад они обещали мне поехать в Перу, но за два месяца до гонки сказали: нет, Перу не будет. Меня не волнует, какие там были причины. На «Дакаре-2017» то же самое.
— Можете подробнее объяснить, что вас больше не устраивает в «Дакаре»?
— В последние три-четыре года у меня было ощущение, что наши выступления в Южной Америке похожи на WRC, а не на «Дакар», каким он был в Африке. Эти три или четыре года моим партнёрам «Петронасу» и «Ивеко» был интересен только «Дакар» — из-за бренда, из-за популярности в мире, но в этом сезоне мы заключили отличную сделку, и они позволили мне поехать в Африку с меньшей частью команды. «Ивеко» и «Петронас» всё активнее представлены на африканском рынке, так что они хотят поднять собственную популярность как в Африке, так и в Южной Америке. Так что три грузовика поедут на «Дакар», а два, включая меня, — в Африку. Вместе со мной поедет один сервисный грузовик, у нас будет маленькая команда.
– Уже известны три гонщика, которые представят вас на «Дакаре»? Будет ли среди них Артур Ардавичус?
— С Артуром мы всё обсудим после «Шёлкового пути», пока есть договорённость только на эту гонку. Точно поедут Вильягра и Том ван Генугтен. Третью кандидатуру будем обсуждать, Артур среди вариантов. Мне нужны хорошие гонщики, хорошая команда. На «Дакаре» все выступят на капотниках прежнего поколения.
— Вы следите за Формулой-1?
— Ну, сейчас там есть один интересный для меня и для всей нашей страны парень!
— Кстати, у вас нет ревности к Максу Ферстаппену? До него «Дакар» наверняка был для Нидерландов автоспортивной дисциплиной номер один, а теперь, возможно, какие-то спонсоры идут к Максу, а не к вам?
— Нет-нет, такой проблемы не существует. Если говорить о спонсорских контрактах, то при разговоре про Формулу-1 вы можете дописывать один или два нуля! Без сомнений, хорошо, что сейчас у нас есть гонщик в Ф-1, потому что это в целом поднимает интерес к автоспорту.
Наши проблемы в другом: в официальных дневниках «Дакара» почти не показывают грузовики, так что спонсоры не видят себя. Кроме того, им хочется видеть красивые дюны, настоящую борьбу, как в Африке. Теперь же зимой у нас будет очень интересная телевизионная сетка: первую неделю дневник будет рассказывать только про «Африку Рейс», вторую — про две гонки сразу, и третью — только про «Дакар». Думаю, это будет интересно для очень многих спонсоров.
— И всё же бренд «Дакара» на данный момент гораздо известнее, чем у «Африки Рейс».
— Да, но я надеюсь, что привлеку в Африку больше участников. И думаю, что с каждым годом число гонщиков на «Африке Рейс» будет расти — а с ним и число журналистов, освещающих гонку. Да, выйти на уровень «Дакара» трудно — то же касается и «Шёлкового пути», кстати, — но прогресс есть.
Знаете, я выступал на «Дакаре» 10 раз, поэтому сейчас хочу погоняться для удовольствия, веселья. Знаю, что многие хорошие гонщики и команды имеют схожие мысли. Думаю, через два-три года они тоже отправятся на «Африку Рейс». Думаю, в 2018 году там будет больше участников и больше спонсоров. В Нидерландах есть примерно 25 участников грузового зачёта — и 7-8 из них уже точно поедут в 2018-м в Африку, а не в Южную Америку.
— Вы обсуждали с организаторами «Дакара» то, что вас не устраивает в гонке?
— Конечно. Два года назад они обещали мне поехать в Перу, но за два месяца до гонки сказали: нет, Перу не будет. Меня не волнует, какие там были причины. На «Дакаре-2017» то же самое: ждали Перу, но там пришло новое правительство, и «Дакар» снова туда не отправился.
Организаторы знают последствия моего неучастия. Но я говорил им одно и то же три или четыре года, а теперь смог убедить собственных спонсоров. Если бы они согласились два года назад, то уже тогда меня не было бы на «Дакаре».
Если говорить о поддержании концентрации, то на «Шёлковом пути» будет сложнее: гонка длится две недели, покрытия всё время меняются, много сильных соперников.
— Как считаете, у какой гонки обычно самый тяжёлый маршрут — у «Африки Рейс», «Шёлкового пути» или «Дакара»?
— «Африка Рейс» будет сложной гонкой, потому что в Марокко всегда сложно. На «Шёлковом пути» тоже будет сложно — я знаю это и по первой гонке, и по «Трансориенталю». Для грузовиков там не так тяжело, как в Марокко — в плане работы подвески. Если говорить о поддержании концентрации, то на «Шёлковом пути» будет сложнее: гонка длится две недели, покрытия всё время меняются, много сильных соперников. В этом плане «Шёлковый путь» дастся труднее. А для техники сложнейшая гонка — это «Африка Рейс».
