Корреспондент «Чемпионата» был наслышан о том, что Робина Фряйнса нельзя отнести к любителям говорить с журналистами и давать развёрнутые ответы. Что ж, по итогам беседы можно подтвердить: голландский чемпион Мировой серии «Рено», являющийся резервным гонщиком «Кэтерхэма», выговаривает необходимый минимум и ни словом больше. Тем не менее даже из такого интервью, поневоле превратившегося в блиц-интервью, удалось извлечь интересные моменты.
«У нас были неудачные моменты, но, надеюсь, скоро мы прибавим».
– Робин, как относитесь к участию в демонстрационных заездах, вроде Moscow City Racing? Что они для вас значат?
– Что это для меня значит? Хорошо получить возможность управлять машиной Формулы-1, но надо понимать, что её мощность существенно ниже, чем у боевого болида. Я делаю на шоу то, что необходимо. Это одновременно и игрушка, и не игрушка. Но управлять машиной Формулы-1 на улицах Москвы весело: всё-таки вы не делаете это каждый день.
– Можете оценить, как для «Кэтерхэма» складывается сезон-2014?
– Как и у любой команды, у нас есть свои взлёты и падения. У нас были неудачные моменты, но, надеюсь, скоро мы прибавим.
– Как считаете, реально ли догнать «Марусю»? Всё-таки у неё есть очки...
– Всё возможно в этом мире, просто надо верить и упорно работать. Это мы и делаем.
– У «Кэтерхэма» будут какие-то новинки до Гран-при Бельгии? Про то, что к нему готовится большое обновление, мы уже знаем.
– Я не знаю, ничего не могу сказать про это.
– А как прокомментируете работу мотора «Рено»? Вы совсем недавно его использовали — можно ли сказать, что французы более-менее решили проблемы?
– Я думаю, проблемы с двигателями остаются у всех создателей силовых блоков. Посмотрите, даже у «Мерседеса» были сложности в Канаде. Это электроника и технологии – разные узлы могут сломаться. Мотор неплохой, но он может сломаться в любой момент.
– У вас ведь есть опыт управления как болидом 2014 года, так и теми, что соответствовали прежнему регламенту. Можете сравнить машины?
– Мне больше нравятся болиды с моторами V8. Определённо.
«18-дюймовые колёса вроде выглядят неплохо, да? Вроде неплохо».
– А насколько трудно адаптировать свой стиль управления к нынешней машине?
– Я бы не говорил о какой-то адаптации… Звук пропал, больше нет такого высокого звука, таких высоких оборотов, зато появилось турбо. Немного досадно, но…
– Что думаете о возможном переходе Формулы-1 на 18-дюймовые колёсные диски?
– На самом деле я их не видел, но они вроде выглядят неплохо, да? Вроде неплохо. Но хорошо бы попробовать их в деле.
– Вы уже пообщались с новыми владельцами «Кэтерхэма»?
– Происходит много всего, но сейчас я здесь, на Moscow City Racing, представляю команду и её новых владельцев.
– Вы уже знаете, будете ли ещё участвовать в каких-либо пятничных практиках в сезоне-2014?
– Я не знаю.
– И по следующему году тоже?
– Да, я ничего не знаю.
– Сейчас проходят тесты Формулы-Е. Вас могло бы заинтересовать участие в этой серии?
– Я прежде никогда не видел Формулу-Е. Она полностью электрическая. Не знаю, что может произойти: ты никогда не знаешь, что принесёт будущее. Я просто делаю всё, что могу.
– Не правда ли, печально, когда в Формуле-1 много рента-драйверов, а чемпион молодёжной серии не получает шанса? Что можете сказать?
– Что сказать… Вы сами сказали достаточно.
– А были у вас какие-то шансы разово выступить в этом году на каком-нибудь этапе GP2 или WSR?
– Сейчас я здесь, управляю болидом Формулы-1, вот и всё.
– В Нидерландах очень любят «Дакар». Можете представить, что когда-нибудь, лет через 10 или 20, выступите на этом ралли-марафоне?
– Не знаю… В «Дакаре» совсем другие автомобили по сравнению с «формулами». Посмотрим… Я не знаю, что будет через 20 лет.
– Вы недавно попали в книгу рекордов Гиннеса. Можете рассказать, что за рекорд установили?
– Да, мы поставили рекорд для карта, который едет исключительно на электрической тяге. При прежнем рекорде разгон с 0 до 60 миль в час занимал 3,4 секунды, а я разогнался за 3,1. Довольно быстро, да?
– В 2011-м вы сражались в Формуле «Рено» с Даниилом Квятом. Что можете вспомнить о той борьбе, о Данииле?
– Да, я выступал одновременно с ним в двухлитровой Формуле «Рено». Он хороший пилот, что мы и видим в Формуле-1. Определённо, в этом году он проводит хороший сезон.
– А какие у вас были тогда отношения? Может, враждовали или, напротив, дружили?
– Конечно, мы общались, но никакой гонщик не может стать вашим лучшим другом: ты ведь должен победить его на трассе. Просто другом он может стать, но лучшим — нет.
– То есть если бы Алонсо и Уэббер выступали за одну команду, то их дружбе быстро пришёл бы конец?
– Так или иначе, вы соперники. Всегда.
– Напоследок лингвистический вопрос. У нас в России идут споры, как же правильно произносить вашу фамилию — Фрийнс, Фрейнс, Фряйнс. Как всё-таки?
– Как правильнее всего? (Задумывается.) Знаете, по-голландски Фряйнс, но англичане не могут так произнести – они говорят Фрийнс, я не возражаю. Главное, чтобы я сам понял, что обращаются ко мне.
На тестах и практиках Фряйнс работает под 46-м номером