В ближайшее воскресенье в Бахрейне планируется организовать очередной раунд Формулы-1. С каждой минутой вероятность проведения гонки возрастает: в Бахрейне уже находится персонал команд, в страну прибыли и пилоты GP2. Младшая лига в этом году отличилась – в Сахире пройдут сразу два этапа чемпионата подряд. Пока известно только об одном кадровом инциденте, связанном с Бахрейном: сотрудница «Уильямса» предпочла разорвать контракт с работодателем, но не ехать в королевство – в знак солидарности с угнетёнными.
Гран-при Бахрейна состоится несмотря на продолжающиеся стычки шиитов и суннитов.
Полемика по поводу Гран-при Бахрейна связана с прошлогодними уличными волнениями, причины которых малоинтересны среднестатистическому болельщику. Шииты (их в Бахрейне две трети) на фоне арабской весны решили потребовать от суннитов уважения, а последние отреагировали жёстко, с применением насилия и с многочисленными человеческими жертвами. Правящий королевский дом обратился к соседям (суннитам), и в страну были введены дополнительные войска. На фоне всех этих событий Гран-при Бахрейна сначала оказался отложен, а затем – отменён: безопасность участников и зрителей оказалась под угрозой.
Надо отметить, что, несмотря на отказ от проведения гонки, организаторы перечислили Берни установленную контрактом сумму и попросили его не возвращать её назад. Неудивительно, в 2012-м ни у Экклстоуна, ни у Жана Тодта вопросов по поводу этапа в Сахире не возникло. Француз, приехавший в Шанхай, даже отчитал попавшегося под руку корреспондента «Таймс»: Тодту не понравилось, как уважаемое издание освещало события в королевстве и мнения FIA по этому поводу.
Несмотря на то что вопрос о проведении гонки решён, мировая общественность продолжает пребывать в озабоченности. Авторы многочисленных статей транслируют главную идею: негоже развлекательной Формуле-1 приезжать в страну, где одна часть населения с применением насилия дискриминирует другую.
Смерть и страдания оправдать невозможно, но стоит обратить внимание на один важный тезис: Формула-1 не может влиять на политические и религиозные события внутри отдельно взятых стран – равно как и другие виды спорта. К тому же будем откровенными: Ф-1 приезжала в страны, где права человека нарушались с интенсивностью, на фоне которой стычки в Бахрейне покажутся детским лепетом.
Берни с удовольствием вел дела с аргентинской хунтой.
В 1970-м хунта, управлявшая Аргентиной после переворота, решила поднять свой имидж в глазах мировой общественности. Высокопоставленные усатые офицеры прибыли в Лондон, где в отеле «Эксельсиор» прошла встреча с Берни Экклстоуном и его юридическим советником Максом Мосли. Экклстоун и FISA не нашли ничего странного в желании аргентинцев – и гонка прошла в январе следующего года. Сначала (в рамках правил тех лет) в качестве проверочного этапа, не входящего в зачет чемпионата мира, а впоследствии в виде полноценного Гран-при. Берни и Макс не обратили никакого внимания на бесконечные стычки военных со студентами, преподавателями, трудящимися и профсоюзами – включая настоящие восстания, одно из которых, например, в 1969-м, произошло в аргентинской Кордове, втором по величине городе страны.
Показателен и пример ЮАР: долгие годы Формула-1 проводила этапы в этой стране, совершенно игнорируя политику апартеида. Южноафриканцы использовали автоспорт для укрепления собственной репутации за рубежом – а Экклстоун получал прекрасную возможность для того, чтобы выторговать дополнительную оплату. Проведение только одного этапа 1978 года обошлось промоутеру из ЮАР в сногсшибательную сумму в $ 3 млн (в текущих долларах). Проблемы негров при этом Берни не волновали.
Персонал и пилоты Гран-при приезжал в ЮАР по особым приглашениям – в паспорта не ставились штампы, которые могли бы вызывать проблемы при посещении государств, настроенных против апартеида. Известный своей прямолинейностью Джеймс Хант однажды в прямом эфире «Би-би-си» – во время трансляции Гран-при ЮАР – пустился в пространные рассуждения об ужасах апартеида и вещал до тех пор, пока редактор не передал чемпиону записку с надписью «Говорите о гонке!».
Апартеид не помешал провести более 25 Гран-при ЮАР.
Так или иначе этапы в ЮАР из календаря не исчезали и пользовались популярностью, пока в 1985-м страсти не достигли эпических масштабов. Правительства Финляндии, Швеции и Бразилии в ультимативной форме потребовали от гонщиков (Росберга, Йохансона, Сенны и Пике) проигнорировать гонку в Кьялами. Аналогичного мнения придерживались французы, надавив на соотечественников из «Рено» и «Лижье». Однако Гран-при ЮАР был предпоследним этапом чемпионата мира, и претенденты на Кубок конструкторов бойкотировать Гран-при не решились. Энцо Феррари заявил, что его команда пропустит этап в Кьялами, только если туда не поедет «Макларен». Жан-Мари Балеастр выпустил неожиданный пресс-релиз, в котором пожаловался на недостаток полномочий для отмены Гран-при, а команды, гонщики и Берни нашли удачное оправдание: они были вынуждены соблюдать контрактные обязательства. В результате в ЮАР в знак протеста не поехали только «Рено» и «Лижье» – остальные этап провели. В 1986-м, впрочем, аргументов уже не осталось – гонку отменили. Ф-1 вернулась в Южную Африку только в начале 90-х, когда апартеид сошёл на нет.
Мог ли бойкот Формулы-1 свергнуть хунту в Аргентине или прекратить дискриминацию в ЮАР? При всём уважении к размаху и гламуру наших любимых автогонок – скорее всего, нет. По этой причине невозможно требовать от Ф-1 значительного влияния на взаимоотношения суннитов и шиитов, проблемы которых распространяются далеко за пределами Бахрейна.