— Декабрь — это и время переговоров, и период анализа завершившегося чемпионата. Наверняка этот анализ проводили и вы. К каким выводам пришли?
— Если говорить о Виталии, то я считаю, что у нас был очень удачный сезон, хотя и очень сложный — неровный, неоднозначный. Он был очень разнообразный с эмоциональной точки зрения. Были какие-то позитивные моменты — это, конечно, и заключение контракта, и какие-то хорошие результаты. Но были и переживания во время полосы невезения, не очень хорошие результаты, сложности в переговорах. Но в целом итоги позитивные.
При самом хорошем раскладе мы хотели бы до католического Рождества принять решение и, самое главное, объявить о нём нашим болельщикам и журналистам. Думаю, мы себе отводим время до конца следующей недели.
Если говорить о моей работе, то, несмотря на глобальные решения, принятые Россией насчёт проведения этапа чемпионата мира, ситуация в российском бизнесе не изменилась. Я понимаю, как много ещё нужно сделать работы, чтобы мы куда-то подвинулись, если мы действительно не хотим выглядеть азиатской страной, а хотим проводить соревнования на серьёзном уровне. Предстоит проделать огромный объём работы, и хочется понимать, что её не будут мешать делать и что соберётся большая группа единомышленников. Тогда мы сможем все вместе проводить хорошее интересное событие в России на протяжении многих лет.
Также хочется надеяться, что наши спортсмены по-прежнему будут выступать в Формуле-1. Думаю, их должно стать больше. Не уверена, что всё это произойдёт быстро, но, думаю, мы идём по правильному пути. Начинает подрастать молодёжь, которая сможет сначала составить достойную компанию Петрову, а потом и подменить его.
— Насколько можно судить, наши компании уже начали лучше понимать Формулу-1, но пока в массе своей не готовы переходить к подписанию контрактов?
— Думаю, всё это длительный процесс. Ничто не происходит одномоментно. Считаю, мы за этот год достигли колоссального успеха: по крайней мере, все в стране уже понимают, что Формула-1 — это вид спорта, а не какое-то химическое соединение. Следующий шаг — объяснить, что такое Ф-1 и как она работает, объяснить, почему огромное количество крупных транснациональных компаний приходит сюда и что они получают. Нужно, чтобы наши компании начали входить в чемпионат, должны ездить туда. И важно, что в этом году это начало происходить. Соответственно, начинает появляться интерес, появляется хоть какое-то понимание.
— Можно ли сказать, что сейчас стартовые позиции для переговоров насчёт контракта Петрова прочнее, чем год назад?
— Я бы сказала так: в прошлом году надо было принципиально понять, может ли Россия вообще появиться в Формуле-1. На нас смотрели, как на азиатов, на какую-то диковинку. Сейчас пришёл гонщик — не самый медленный, достаточно адекватный, показывающий какие-то результаты, и все начинают напрягаться. Все же считали, что пришёл непонятно кто, едущий только благодаря деньгам спонсоров. Но оказалось, что денег нет: контракт был заключён не по финансовым соображениям. Был показан результат, и сейчас Формула-1 удивлена больше, чем мы.
Если говорить о нашем положении, о Виталии, то да, наверное, сейчас проще: мы уже там были, мы понимаем, на что способны, и можем чётко оценивать все предложения: какой результат может быть, если мы поедем в хорошей команде, и какой — если поедем в команде второго эшелона. Мы понимаем, чего ожидать: как мы сможем развиваться в команде и как развивать саму команду.
— Как известно, на прошлой неделе в Москве был Эрик Булье. Вместе с ним как-то анализировали итоги сезона-2010 или сосредоточились на обсуждении будущего?
— Было много других моментов. Он был не только в Москве, был и в Петербурге — посмотрел на город, остался восхищён его архитектурой. Если говорить о контракте, то мы уже ранее говорили, что соглашение Виталия Петрова именно с «Рено» в случае подписания базировалось бы именно на тех результатах, которые он показывал в сезоне-2010. Так что 75 % времени действительно было посвящено анализу того, что было.
— В одном интервью Жерар Лопес сказал, что хочет посмотреть в глаза Виталию. Уже посмотрел?
— Нет. Скажем так, пока только виртуально.
Это не просто спорт, это серьёзный бизнес-проект. Мы должны реализовать задачи, которые ставятся. И если Виталий завтра захочет поехать в «Мерседесе», то, боюсь, придётся подождать, повременить со своими желаниями.
— Какие на данный момент существуют сроки, в которые вы хотите объявить о планах на 2011 год?
— При самом хорошем раскладе мы хотели бы до католического Рождества принять решение и, самое главное, объявить о нём нашим болельщикам и журналистам. Думаю, мы себе отводим время до конца следующей недели — перед тем, как вся Европа уйдёт на рождественские и новогодние каникулы. И сейчас для меня важнее чисто спортивная судьба Виталия, нежели какой-то пиар, связанный с объявлением о контракте.
— Долгожданный контракт между «Лотусом» и «Рено» сделал всю ситуацию понятнее для вас? Можно сказать, что убран один из барьеров, мешавших окончательному выбору?
— Да, для нас это было очень долгожданное и радостное решение. Поздравляю лично Жерара Лопеса и всю команду, потому что Жерар, его партнёр Эрик Люкс и компания Genii Capital приложили большие усилия, вели очень долгие и сложные переговоры. Думаю, они нашли оптимальный вариант сотрудничества, и как раз появление «Лотуса» в составе хозяев команды внушает нам некоторую уверенность насчёт того, что конюшня сможет реализовать амбициозные планы, которые у неё есть. А я напомню, что в 2011 году команда хочет бороться за подиумы и даже за поулы и победы. Я очень сильно надеюсь, что если мы останемся в этой команде, то нам будет немного проще, ну а если будут другие пилоты, то для этих гонщиков объединение таких сильных имён тоже принесёт позитивные результаты. При такой коалиции планы команды должны быть реализованы.
— Наши болельщики очень тщательно изучают все ваши интервью и пытаются делать глубокие выводы из любых намёков. В связи с этим ваша недавняя фраза про то, что ваш любимый цвет — чёрный, привела к бурным обсуждениям. Скажите, она как-то была связана с грядущим приходом Group Lotus в «Рено»?
— (Улыбается.) Честно говоря, чёрный цвет стал моим любимым ещё задолго до того, как я приняла решение, что буду как-то связана с Формулой-1. Это в чистом виде совпадение, coincidence. Но я надеюсь, это счастливое совпадение! Вообще, каждый человек свободен в своём мнении. Если есть у болельщиков такое мнение, значит, оно имеет право на существование.
— Со стороны Виталия есть какие-то пожелания по будущему контракту или это прерогатива менеджера?
— Нет, пожеланий он не оставлял. Виталий занимается спортивной подготовкой, своими тренировками. Это задачи, которые должен выполнять Виталий. Он добивается результатов, исходя из того, какой вариант развития карьеры ему предлагается. Ну, сказал бы он: «Я хочу в „Феррари“. Ну, хорошо, я учту и буду знать, что его любимый цвет красный. Но чем я могу помочь? К сожалению, пока ситуация такова, что мы ещё не в той позиции, чтобы учитывать пожелания гонщика. Формула-1 — это такой вид спорта, который не предлагает спортсмену такого уж активного выбора. Нужно исходить из того, что есть. Это не просто спорт, это серьёзный бизнес-проект. Мы должны реализовать задачи, которые ставятся. И если Виталий завтра захочет поехать в „Мерседесе“, то, боюсь, придётся подождать, повременить со своими желаниями.
— Во время переговоров насколько вам важен пункт контракта, при котором будет гарантироваться, что Виталия не будут иногда заменять по ходу первой пятничной тренировки?
— Вообще я считаю, что такие решения должен принимать руководитель команды — скажем, в „Рено“ его принимает Эрик Булье. Он должен определять, кто из его пилотов — резервных или призовых — принимает участие в заездах. В этом году Виталия ни разу не высаживали во время тренировок, как это часто было в „Форс Индия“. Тут было совершенно очевидно, что у команды было два призовых пилота, которые должны были бороться за результаты. Пятничная тренировка — это те основные три часа, когда идёт работа над машиной, а суббота — это уже закрепление пройденного материала. Если учитывать, что у Виталия вообще не было наката, то такая замена была бы из ряда вон выходящим событием, нелогичным. Я предполагаю, что команда чётко разделяет свои коммерческие и спортивные интересы, и спорт играет очень важную роль.
К нам очень хорошо относятся в этом коллективе. Если вернуться к анализу сезона, то этот год ушёл на то, чтобы полностью влиться в команду, и было бы жалко уходить оттуда, где тебя считают своим.
Посмотрите, как поднялась команда „Рено“ в этом году! Вы не можете в полной мере почувствовать это, потому что вы не находитесь каждый день внутри её. А вот мы живём там. У нас была такая небольшая вечеринка, посвящённая окончанию сезона, и я видела инженеров, механиков и даже простых водителей, которые подходили к Лопесу и Люксу и говорили огромное спасибо за организацию такого мероприятия — собрали всю команду, работники пришли с жёнами… Такого не было с 2005 года! Насколько сейчас поднялся командный дух, поднялось желание команды добиваться результата! Мне лично было бы очень обидно сейчас расстаться с командой, с которой, как мне кажется, мы вместе выросли за этот год. Из команды с упадническими настроениями, которую получил Эрик Булье в январе прошлого года, мы дошли до команды, готовой цепляться за любые очки, за результат.
И нам надо понять, насколько мы соответствуем планам команды, насколько мы готовы к тому, чтобы не подвести команду — это очень важно. Это ведь будущее огромного коллектива, 500 человек, работающих в три смены. Для них каждая небольшая ошибка — это боль. Это не высокие слова, это правда. Я видела, как эти парни переживают. И вот на этом мероприятии на сцену вызвали Виталика — Роберт не присутствовал, он ехал в ралли. И Виталий сказал: „Большое всем спасибо. Я знаю, сколько у вас было работы из-за того, что я колотил машины“. И в зале раздались такие овации! К нам очень хорошо относятся в этом коллективе. Если вернуться к анализу сезона, то этот год ушёл на то, чтобы полностью влиться в команду, и было бы жалко уходить оттуда, где тебя считают своим.
— Последний вопрос насчёт молодёжной программы вашей компании. Есть ли какие-то новости? Скажем, насчёт Юрия Григоренко?
— У нас уже практически решён вопрос насчёт Юры. Мы выбираем из двух команд немецкой серии Формула-Мастер ADAC. Мы выбрали его, потому что там достаточно большой накат — по три заезда за уик-энд. Там очень сильный уровень пилотов, которых более 30. Ну и мы потихоньку работаем над приближением Юры к Формуле-1. Возможно, мы получим даже разрешение на то, чтобы сотрудничать с одной из команд, пусть это и будет такой небольшой ступенькой. Ему надо понимать, в какой мир он стремится, к чему он готовится. А мне надо оценить, насколько он готов психологически. Всё-таки Виталик три года провёл в GP2, жил в этом мире. Юре я столько времени не отвожу, не даю девять лет — он должен пройти этот путь за пять лет.
Мы объявим об окончательных планах уже после Нового года — скорее, это будет в конце января. Тогда же объявим и партнёра, который будет поддерживать Юру. Ну и также должно стать известно о том, какие ещё гонщики будут выступать с нашей поддержкой в следующем году. Причём это уже достаточно хорошо зарекомендовавшие себя пилоты, не какие-то новые имена.