Карабас-Барабас всея Формулы-1 Флавио Бриаторе больно щёлкнул по носу своих «друзей» в FIA – бывших и настоящих. Суд первой инстанции во Франции признал решение Всемирного автоспортивного совета о вечной дисквалификации итальянца незаконным – федерация не имела права налагать такое наказание на босса команды «Рено». FIA не лицензировала деятельность итальянца в паддоке, и формального повода для вечного «бана» не существовало. Одновременно французский суд восстановил право на труд и для Пэта Симондса. Процесс, инициированный Бриаторе, создал интересный прецедент – и это несмотря на то что FIA намерена подавать апелляцию.
Французский суд впервые подтвердил опасения многих: юридическая процедура наказаний FIA далека от совершенства.
Для начала стоит подчеркнуть: суд ни в коем случае не оправдал Бриаторе по главному пункту обвинения. Флавио в глазах общественности по-прежнему является инициатором одной из самых вопиющих подтасовок в спортивном мире. Тонкая душевная организация Нельсона Пике-младшего позволила итальянскому боссу оказать давление на бразильца и подговорить того врезаться в отбойник в пользу Алонсо. Удачно оспоренными в суде оказались лишь процедурные действия FIA как надзорного органа. Несмотря на то что итальянец навечно войдёт в историю Ф-1 как отъявленный интриган (и самое лучшее воплощение повадок мафиозо в паддоке), Бриаторе стоит сказать спасибо за возможность вскрыть определённые юридические недостатки FIA.
О том, что юридическая система FIA выглядит по меньшей мере странно, говорилось уже давно. FIA полностью игнорирует соревновательный принцип сторон – суда и обвиняемого. Структуры федерации или её подрядчики-пинкертоны сами проводят расследования, сами выдвигают обвинения и сами судят. Если репутация частных следователей, которых нанимает FIA, чаще всего не вызывает опасений, то совмещение функции прокурора и судьи является уникальным явлением для мира, который начинается за стенами уютного офиса на площади Согласия.
Если бы компетенция федерации включала в себя решение исключительно спортивных вопросов небольшой важности, то с такими юридическими парадоксами можно было бы смириться. Но, как известно, аппетиты Всемирного автоспортивного совета весьма значительны. Когда в 1999 году в британском Лэндброу-Гроув во время катастрофы поезда погиб 31 человек и были ранены 520, сумма штрафов – рекордная в корпоративной истории Британии – не превысила $ 10 млн. А вот наказание в $ 100 млн команды «Макларен» – каким бы оправданным оно ни было – Макс Мосли до сих пор считает образцом мягкости и эффективности FIA.
На протяжении последних двух десятилетий складывалось ощущение, что FIA частенько руководствовалась не буквой закона, а внешними обстоятельствами. Эти намерения вполне можно назвать благими, но обыкновенные законы, по которым живём мы, вполне себе универсальны и не оставляют возможности для творческой интерпретации. Нельзя, к примеру, по собственной инициативе платить меньше налогов только потому, что в стране кризис.
FIA будет трудно апеллировать: лишить лицензий тех, у кого их нет, невозможно.
В трагическом 1994-м федерация не рискнула дисквалифицировать «Бенеттон». Формула-1 грозила окончательно дискредитировать себя и в довершение потерять восходящую звезду из Германии – важнейшего рынка для автогонок. Мосли, Экклстоун и представитель «Бенеттона» пошли на сделку, обсудив всю стратегию в день накануне суда, – ситуация немыслимая для процессов в реальном мире. «Макларен», который тоже обвиняли в 1994-м, отделался тогда лёгким испугом – сложилось впечатление, что «за компанию».
В 2009-м «Рено» получило очень мягкое наказание из-за опасений: производитель мог покинуть чемпионат мира. Безосновательная позиция особо рьяных фанатов по поводу того, что FIA в ущерб соперникам подыгрывает, к примеру, «Феррари» является тем не менее симптомом: в глазах общественности федерация – светоч мирового автоспорта – остаётся вдалеке от понятий беспристрастности и непредвзятости.
Почти все громкие процессы последнего времени проходили в правовом поле лишь одного пункта C статьи 151 Международного автоспортивного кодекса – утверждающего, что участник автоспортивного мероприятия не вправе наносить репутационный ущерб спорту. При этом степень этого ущерба определялась «на глазок» – на заседании Всемирного автоспортивного совета, наполненного преданными Мосли функционерами.
Стоит отметить и позицию суда по поводу напряжённых отношений между Максом и Флавио, которые отразились на вердикте. По мнению суда, разногласия личного характера Мосли и Бриаторе не позволили FIA оставаться беспристрастной.
Это болезненная тема для экс-президента. В последние годы своего правления Макс стал авторитарным правителем FIA, а Всемирный автоспортивный совет и национальные клубы (те, которые не отвернулись от Макса в разгар секс-скандала) оставались аморфно-пассивными органами. Их не было видно в тумане войны, которую на всех фронтах вёл Мосли. Последние в своей карьере безальтернативные выборы президента Макс выиграл при помощи аккламации – по предложению небезызвестного Радована Новака делегаты ассамблеи, чтобы не тянуть резину (и, судя по всему, быстро перейти к банкету), просто изобразили бурную овацию. Голосования не потребовалось.
Макс Мосли продолжает громко комментировать события, а Жан Тодт предпочитает хранить молчание.
Правда, по законам жанра, Мосли должен был прочитать четырёхчасовую приветственную речь – но, пожалуй, только её отсутствие не позволило добиться максимального сходства со съездами партии с их бурными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овации. Поэтому, тезис «Мосли – это и есть FIA» не лишён основания. По мнению суда, если ты поссорился с Мосли, ты поссорился со всей федерацией.
Именно Мосли, который лишён всех постов, сейчас заочно дискутирует с Бриаторе через страницы газет, намекая на то, что история со скандалом в Сингапуре ещё не закончена. Что конкретно имеется в виду – понять сложно. Если Мосли предлагает наказать «Рено» во второй раз, то эта процедура станет интригующей даже по весьма эластичным стандартам площади Согласия.
Пока же можно констатировать: история вокруг Бриаторе станет первым экзаменом для Жана Тодта. Новый президент FIA, которого ряд наблюдателей – в том числе и ваш покорный слуга – пока считают идейным последователем Мосли (не подвергая сомнению, впрочем, его выдающиеся организаторские таланты), может использовать этот скандал для того, чтобы недвусмысленно выразить свою позицию и, при желании, дистанцироваться от предшественника.
Пока же из штаб-квартиры FIA на площади Согласия доносятся знакомые воинственные выкрики: по официальному заявлению федерации, раз уж суд считает, что Бриаторе и Симондса нельзя «забанить» из-за досадного отсутствия у них разрешений, то институт лицензирования топ-персонажей Большого цирка непременно будет создан.