Финн Ари Ватанен, который объявил о намерении баллотироваться на пост президента FIA в октябре 2009 года, дал интервью Autosport, в котором разъяснил свою позицию.
Я решил пойти на выборы, потому что на самом деле думаю, что у меня есть способность внести изменения, которые необходимы FIA.
— Почему вы решили выдвинуться на пост президента FIA?
— Потому что я на самом деле думаю, что у меня есть способность внести изменения, которые необходимы FIA.
— А какие изменения необходимы?
— Любой организации с течением времени требуются изменения. Требуется новый капитан, который сможет вернуть веру людей в организацию. FIA — это фантастическая семья, и нам надо защищать всех: от миллиарда автомобилистов по всей планете до вершины пирамиды, то есть до автоспорта.
— То есть вы считаете, что люди потеряли веру в FIA?
— В данный момент члены FIA расстроены, но мы не должны кидаться грязью и искать, кто виноват. Нам надо смотреть вперёд. Правда, что в последнее время было больше боевых действий, чем мирных. И нам, членам большой семьи, надо сплотиться и найти решение. Решения могут быть найдены только в диалоге и в переговорах, потому что все мы находимся в одной лодке. Иначе мы станем деструктивным фактором.
— Вы используете слоган Обамы: «Да, мы можем». Вы чувствуете, что у вас схожая кампания или вы претендент из внешней среды?
— Нет, я в любом случае не думаю, что являюсь претендентом из внешней среды. Известие о том, что я буду баллотироваться в президенты, стало официальным лишь вчера. Но это как в жизни – вам необходим проводник света во тьме. И, возможно, в нынешней ситуации этим проводником выступлю я. Если люди не знают о существовании альтернативы, что они могут сделать? Разочарования людей, их надежды не могут быть проанализированы. Теперь посмотрим, какое движение я смогу создать. Это всё не ради Ари Ватанена, это всё ради FIA.
— Вы ожидаете, что будете бороться с Максом Мосли или Жаном Тодтом?
— Я иду в открытую, чтобы обновить FIA. Кто ещё будет пытаться стать президентом – посмотрим. Это не персональная битва между мной и кем-то ещё. Мне нечего терять, и это благородное дело.
В целом люди даже не понимают, что представляет собой FIA. Это гораздо больше, чем 'F1'A. Она представляет миллиард автомобилистов по всему миру, и лишь на другом конце находится Формула-1. Это фантастическая семья, и здоровье этой семьи очень важно с точки зрения принятия политических решений. Если политические решения будут приниматься некорректно, то всей семье Ф-1 будет плохо – включая автопроизводителей и сам наш спорт. Надо заботиться о здоровье всей семьи в целом, и именно поэтому данное занятие является благородным.
И вы чувствуете, что вам просто надо сделать это. Вы не рассматриваете конечный результат как победу или поражение. У людей, которые начинали борьбу за что-то хорошее в этой жизни, были внутренние убеждения, и они следовали им.
— Вам надо назвать состав своего кабинета перед выборами. Это случится скоро?
— Эта система была создана для того, чтобы защитить действующего президента, и если меня выберут на этот пост, то данная система станет первой, которую я изменю. Так что люди смогут избавиться от меня проще, чем это представляется возможным сейчас. Но я не буду беспокоиться – потому что как только начнётся движение за изменения, за новый старт, за новый курс FIA, то люди поднимутся на мой борт.
— Вы знаете, как воспринимаются новости о вас в паддоке?
— Из того, что я ожидал и знаю, очень позитивно. Но не стоит обманывать самих себя – у этих людей нет права голоса. Они могут помочь делу, но голосовать будут автомобильные клубы. Они владельцы FIA, и их надо уважать.
В жизни вам необходим проводник света во тьме. И, возможно, в нынешней ситуации этим проводником выступлю я.
Автопроизводители смотрят на это так, будто они по другую сторону барьера. Считается, что автопроизводители могут прийти и уйти, и это правда. Но они уходят, только если мы как регулирующий орган не предоставляем им разумной рабочей среды. Они отвечают за то, чтобы их бизнес правильно управлялся, и если это не может быть достигнуто в спорте – они потратят маркетинговые деньги где-то ещё.
Если в повседневной жизни наш спорт будет не чем иным, как постоянной борьбой, как это происходит в последнее время, то они найдут себе другое занятие. Мы должны убедиться, что они останутся в спорте.
— Насколько известно клубам, в данный момент ситуация такова, что у ААА (Американская автомобильная ассоциация) сейчас такое же количество голосов, как и у федерации Уганды. Вы собираетесь это изменить?
— Приятно, что ААА и её президент Боб Дарбелнет мои самые ярые сторонники, начнём с этого. Процедура голосования должна быть похожей на ту, которая была предложена в проекте Европейской конституции. Всё должно решаться при достижении определённого критерия: 50% от стран, которые вас поддерживают, и 50% от членов, которые вас поддерживают. И придётся принимать во внимание обоих – и большие клубы, и количество стран. Сейчас всё рассчитано в основном на маленькие страны, и из-за этой системы мне нужно собирать голоса в маленьких странах.
— Значит, вы отправитесь в поездку по странам мира?
— Конечно, но её нельзя совершать одному. Надо ехать с людьми, которым вы доверяете на разных континентах. Люди обычно голосуют блоками, но как только ветер начнёт дуть в другую сторону, то всё может очень быстро изменяться.
— Каким президентом вы себя видите, исходя из того что в данный момент восемь команд огорчены формой управления FIA?
— Это правда, что в последние два года стороны в основном боролись вместо того, чтобы прийти к соглашению. Я просто хочу всех примирить. Всё просто. Мы не должны усложнять вещи там, где это не нужно. Нельзя допустить, чтобы будущее спорта определялось чьим-то эго или чтобы борьба за власть велась просто ради власти.
Альтернатива чемпионату Формулы-1 реальна, и если она осуществится, то это будет конец для FIA в том виде, в каком мы её знаем. И от этого потеряют все, в том числе и альтернативный чемпионат. Настало время прийти к соглашению, и сейчас не помешали бы смирение и прощение.
— Вы решили пойти на выборы потому, что были огорчены последними действиями Макса Мосли?
— Нет, я бы так не сказал. Моя жизненная философия состоит в том, чтобы делать то, что я могу. Я активен, а это не то же самое, что быть амбициозным. Надо просто прислушиваться к своему сердцу и следовать своим убеждениям.
Посмотрим, каким будет итоговый результат 23 октября. Что будет – неизвестно. Всё, что я знаю, это то, что есть я, и есть мои сторонники, чьё число растёт, и у нас благородная цель.
— Вчера в заявлении для прессы вы сказали, что пришло время для изменений. Значит, вы чувствуете, что сейчас в FIA что-то работает неправильно?
— Да, конечно. Но я никогда не стану закидывать Макса грязью. У меня с ним очень хорошие отношения. Я в корне не согласен со многими вещами, которые он сделал, а он, вероятно, не согласен со мной. Но это уже другой уровень. Людям неправильно осуждать друг друга. Если человек начинает осуждать другого человека, то и его начнут осуждать. Нам надо сохранить это на профессиональном уровне, и именно в этом сейчас нуждается FIA – в непредвзятом и профессиональном управлении.
— Как вы думаете, фанаты тоже должны быть услышаны?
— Конечно, потому что сейчас повсеместно вы можете увидеть разочарование фанатов. Людям надо гордиться своей семьёй, и сейчас мы не можем испытывать такого чувства. Но это не повод ругать кого-то – просто пришло время сплотиться во имя нашей благородной семьи.
— Вы говорили с Максом после того, как объявили о своём решении пойти на выборы?
— Сегодня нет, но вчера, к примеру, я отправил ему текстовое сообщение. Люди часто говорят, что если вы с кем-то не согласны, то не можете ладить с ним на личном уровне. Нет. Я знаю, какой хрупкой бывает жизнь – так почему я буду тратить своё время на то, чтобы быть с кем-то в плохих отношениях? Нам необходимо быть корректными и независимыми. Независимо от участников игры, пока вы самостоятельны, то можете бороться во благо и плыть против течения. А в этой игре нужно плыть против течения.
— Макс Мосли вам ответил?
— Да, конечно. Я ответил на более раннее сообщение и спросил, будет ли он здесь, на что он ответил: «Нет». Думаю, что он чувствует облегчение от того, что не приехал сюда.
— Может ли президент управлять FIA, если предыдущий президент по-прежнему является частью иерархии организации?
— Это гипотетическое предположение. Я независимая персона, и у меня будет своя команда на ключевых постах. Но это не значит, что я буду исключать советы от других людей. Надо работать с позитивными сторонами людей, а не с негативными. Очевидно, что у меня будет своя команда, ведь чтобы возобновить уверенность и веру в FIA, требуются новые люди, новые команды. Это понятно, и это на благо всей нашей семьи, которая намного больше, чем многие люди себе представляют.
Альтернатива чемпионату Формулы-1 реальна, и если она осуществится, то это будет конец для FIA в том виде, в каком мы её знаем.
— Вы слышали, что Жан Тодт тоже собирается на выборы президента FIA?
— Насколько я понимаю, наши с Жаном Тодтом жизни очень схожи. Если Макс Мосли решит переизбираться, то, как я понимаю, места для Жана Тодта не останется. Если же Мосли не будет избираться, то, возможно, Жан вступит в игру – но это ещё неизвестно. Но я знаю, куда я пытаюсь идти, и только это мне интересно. Я не осматриваюсь по сторонам.
— Вы назвали ААА одним из самых больших ваших сторонников. А что скажете о германском ADAC?
— Нет никакого секрета – всё происходило в такой короткий промежуток времени, что мне удалось всё обсудить только по телефону. В воскресенье утром я встречусь с мистером Петером Мейером и Германом Томчиком, но, думаю, всё выглядит позитивно.
— Есть ли шанс на то, что Жан Тодт будет в вашей команде?
— Ещё раз повторю: мои личные отношения и профессиональные — это две разные вещи. В данный момент это маловероятно, но не стоит бежать впереди паровоза. Время покажет.