В последний раз мы общались в середине марта в Омске, где Никола Грбич выступал за итальянский «Кунео» в «Финале четырёх» Лиги чемпионов. Тогда итальянцы уступили в решающем матче новосибирскому «Локомотиву» — 2:3. Перебросились, как обычно, несколькими фразами накануне, после полуфинала, в котором клуб с Апеннин во многом благодаря действиям своего связующего одержал трудную победу над польской «Заксой». После традиционного мнения о соперниках, бывших и будущих, здоровье и прочих ни к чему не обязывающих вопросов поинтересовался, не хотелось бы ему завершить карьеру в России. И услышал в ответ: «Мне ведь скоро 40 (исполнилось 6 сентября). И если какой-то из российских клубов предложит хорошие условия на год, ещё подумаю: всё-таки почти два десятка лет проиграл в Италии. Но если, скажем, контракт будет на три года, — соглашусь немедленно».
Как я понимаю, он практически мгновенно ответил на предложение из Казани, хотя оказавшийся в тяжелейшем положении «Зенит» — на одной из первых же тренировок поляк Лукаш Жигадло, контракт с которым был подписан на два года, получил тяжелейшую травму и выбыл на несколько месяцев — не мог предложить желаемого сербом контракта. Что заставило именитого пасующего согласиться на предложение из столицы Татарстана? Возможность поиграть в Лиге чемпионов, куда «Кунео» пробиться не удалось? Богатый послужной список заслуг «Зенита»? А, может, идея поволейболить на закате карьеры под началом олимпионика Владимира Алекно? Не исключаю, что все три вместе взятые причины позвали Грбича-младшего в дорогу из апеннинского Пьемонта на берега Волги.
Когда же впервые обратил внимание на этого симпатичного серба с прической «ёжиком»? Точно не в 1995-м, когда югославская команда после трёхлетнего пребывания «в отказе» (из-за политических событий на Балканах югославские спортсмены были отстранены от участия в международных соревнованиях с 1992 по 1995 годы) неожиданно вспрыгнула на европейский волейбольный пьедестал и завоевала бронзовые медали в Греции. Тогда среди связующих солировали голландец Петер Бланже и итальянец Паоло Тофоли.
Скорее всего, в марте 1996-го в датском Копенгагене, где проходил европейский отбор на Олимпийские игры в Атланте. И главный спор разгорелся в первом же матче Россия — Югославия. Помнится, с колоссальным трудом удалось тогда переиграть неуступчивых подопечных Зорана Гайича. Больше трёх часов длилось противостояние на площадке, но только в пятой партии получилось реально превзойти югославов — 15:9 и 3-2 по партиям. В том матче и обратил внимание на почти безукоризненно выверенные передачи крепенького паренька, во многом благодаря непредсказуемым действиям которого и не получалось долгое время добиться перевеса в матче. «Южки» пробились-таки на Игры, легко переиграв всех в мае на межконтинентальном отборе. И уже в Атланте дважды выстроили перед россиянами непреодолимую преграду, так и не пустив команду Вячеслава Платонова на олимпийский пьедестал: и в групповом турнире, и в матче за бронзу братья Грбичи — Никола и старший Владимир — сотоварищи были безоговорочно сильнее. Причём ни в одном из четырёх сетов в медальной игре российским волейболистам не удалось набрать больше 10 очков.
Но главное чудо сотворили братья — прежде всего Владимир — через четыре года в Сиднее.
Никола Грбич в 2004 году…
Правда, до этого был ещё чемпионат мира 1998 года в Японии, где две сборные сошлись вначале на первом групповом этапе, потом — на втором, и на первом россияне в ничего не решавшем матче отдали победу, вырвав два первых сета по 16:14, а потом просто-напросто выставив на площадку резервистов, зато во втором оказались сильнее — 3:1. Только эта встреча в последний день групповых игр уже ничего не могла изменить в турнирной ситуации: набрав одинаковое количество очков со сборными Югославии и
Италии, россияне по соотношению партий оказались третьими, а в полуфинал выходили две лучшие команды.
Мне кажется, именно тогда и произошло «братание славян». Дело даже не в том, что обе сборные вместе переезжали из одного японского города в другой. Это было время после натовских бомбардировок Югославии, и непримиримые соперники на площадке вне её жили душа в душу: югославы сами искали контакты, неожиданно все заговорили по-русски, чего прежде за ними не замечалось, а знание языка тщательно скрывалось. Кроме опять-таки братьев Грбичей: Владимир (за которым почему-то с давних пор закрепилось прозвище Ваня) тараторил по-русски почти без акцента, Никола всё понимал, но почти не говорил — так, отдельные слова.
Настоящий характер братья проявили в финальном матче олимпийского турнира в Сиднее, в котором однозначно фаворитом считалась российская команда. К тому же на групповом этапе подопечные Геннадия Шипулина обыграли югославов. Выходили наши волейболисты на решающий матч с шапкозакидательским настроем и получили уникальную оплеуху — встреча продолжалась всего 68 минут. Братья Грбичи творили на площадке чудо: они не давали спуску партнёрам, не позволяли им ни на секунду расслабиться. А в перерывы, которые вынужден был брать Шипулин, дабы привести своих игроков в чувство, у соперников, заменяя тренера, командовал парадом Владимир Грбич, которому «подпевал» младшенький. Наверное, даже если бы собрали вместе лучших игроков мира в одну команду, обыграть в тот день югославов она вряд ли смогла бы.
Никола же проявил себя подлинным лидером, когда старший брат уже закончил играть за сборную. Произошло это в 2010-м на чемпионате мира в Италии. Тогда тренеры ведущих команд хитрили, выбирая соперников попроще на каждом следующем этапе турнира. Бразильцы, ставшие позже чемпионами, выставили второй состав против болгар, чтобы не встретиться раньше времени с кубинцами или россиянами. Руководивший российской командой итальянец Даниэле Баньоли также решил пойти на «подлог», дабы уберечь от той же участи свою команд, — и сделал так, что сборная уступила испанцам, пропустив их на первое место в группе на втором этапе. Он предпочёл кубинцам сербов. Реакция Николы Грбича последовала незамедлительно: «Меня раздражает, когда кто-то считает, что с нами проще играть». И хотя в той сербской команде было всего двое из олимпийского состава Сиднея 10-летней давности — сам Никола и Иван Милькович, они смогли, прежде всего Грбич, конечно, так завести остальных, что россияне были разгромлены — 3:1. А Никола просто-напросто солировал: он и пасы выдавал суперские, и атаковал сам, и блокировал покруче своих центральных. То есть поступил один в один так же, как старший Грбич в Австралии за 10 лет до этого. И тренера своего подменял в перерывах. Ничего тогда не помогло россиянам: ни блестящая игра Максима Михайлова, ни старания Тараса Хтея и Дмитрия Мусэрского.
И в полуфинале с кубинцами Грбич и Ко бились отчаянно: уступили лишь 14:16 в пятой укороченной партии. Зато бронзу хозяевам не отдали. А Никола был заслуженно признан лучшим пасующим чемпионата.
В послужном списке 40-летнего пасующего, сына известнейшего в своей стране волейболиста Милоша Грбича, бронзового призёра чемпионата Европы 1975 года, масса командных наград за сборную своей страны и итальянские клубы, в которых он провёл без малого два десятка лет, не говоря уже об индивидуальных призах. Но самые главные из них — олимпийское золото Сиднея и звание лучшего волейболиста Европы 1997 года.
До этого, как я уже упоминал, мы всё больше общались накоротке. Надеюсь сейчас, когда Никола будет играть в России, получится поговорить более обстоятельно. Ему наверняка есть что рассказать о своей долгой и такой яркой спортивной жизни, новый виток которой начинается в Казани.