Приезжая в столицу Олимпиады, всегда ждёшь какого-то чуда. Не превращения воды в вино, конечно, не фокусов Дэвида Блэйна, а чего-то такого, на что только кинешь взгляд и обомлеешь – придумают же люди, сделают же…
Такое ощущение возникает при взгляде на небоскрёб «Бурдж Халифа» в ОАЭ, на Центр Помпиду в Париже, на лондонский «Корнишон». Чего-то похожего мы ждали и в Сочи.
Вот только чудеса как-то не спешили начинаться. Пока гид что-то бубнил про «наш ответ Куршевелю», белая лента серпантина вела нас мимо засыпанной грунтом речки, мимо вырубленных деревьев, мимо «КамАЗа», свалившегося в кювет.
Стройка в Адлере и за ним с нашим продвижением вглубь производила всё большее впечатление, даже со скидкой на сроки. По обе руки раскинулись великолепные земляные холмы, уже вполне сравнимые с местными горами.
Пока гид что-то бубнил про «наш ответ Куршевелю», белая лента серпантина вела нас мимо засыпанной грунтом речки, мимо вырубленных деревьев, мимо «КамАЗа», свалившегося в кювет.
Береговые насыпи строительного мусора закрывали вид на море. Экскаваторы и краны бродили по этим пустыням, как носороги и жирафы по саванне.
По сторонам то и дело попадались щиты с нелепо-пафосной надписью «Сочи – город духовности и добра». Конечно, всё можно понять, но зачем городу делать комплименты самому себе? Неужто в Ванкувере развешивали плакаты «Ванкувер – город любви и толерантности»? Вряд ли ведь…
К горнолыжному комплексу «Лаура» из Адлера вела одна-единственная дорога, под завязку забитая машинами. Пришлось несколько часов продвигаться вперёд в темпе раненой гусеницы, чтобы добраться до расположившихся не так далеко подъёмников. Страшно представить, что будет с логистикой на Олимпиаде, если уже сейчас пробки на трассе вызывают лёгкий шок даже у привычных к многочасовому стоянию москвичей. Строительство параллельной дороги несколько сгладит проблему, но вряд ли решит её полностью.
То же самое сейчас происходит и в Большом Сочи. Курортный проспект временами больше похож на многокилометровую стоянку автомобилей, чем на главную транспортную артерию города. Если в этой артерии и есть кровь, то уже практически свернувшаяся.
Исправить ситуацию вроде бы должны параллельные магистрали, но поток автомобилей на Играх будет несравнимо масштабнее, чем сейчас. И сами жители города совершенно уверены, что через год пробок здесь будет не меньше, чем в бутылках шампанского на новогодних столах.
В конце пути всё чаще стали попадаться строящиеся гостиницы и надписи «Продаётся» на оставшихся в живых частных коттеджах. Местные жители, переходя на шёпот, объясняют, что владельцев домов медленно, но верно выживают. То свет отключают, то воду. И ведь не придерёшься – стройка вокруг, аварии случаются. Приходится уступать и съезжать.
Другие местные говорят, что боятся очередной волны заселения города после Олимпиады. Но это напрасно. Цены на недвижимость в Сочи сейчас такие, что позволить её себе могут только очень богатые люди. А эти люди предпочитают отдыхать в настоящих
Страшно представить, что будет с логистикой на Олимпиаде, если уже сейчас пробки на трассе вызывают лёгкий шок даже у привычных к многочасовому стоянию москвичей.
Куршевелях и Флоридах, не в импровизированных.
Впрочем, у этой проблемы есть и обратная сторона. Мест в гостиницах для болельщиков и журналистов сейчас катастрофически не хватает. Отелей строится много, но, сколько из них в итоге будет готово к Олимпиаде, сказать невозможно. Времени-то в обрез. Уже пошли разговоры, что размещать людей будет попросту негде.
***
Сам горнолыжный комплекс оказался чистым, светлым, удобным, хотя и без изысков. Точнее, два «изыска» там всё-таки было.
Первый, со знаком минус, – волонтёры, больше мешавшие, чем помогавшие спортсменам и журналистам. Мешавшие, хочется верить, не по злобе, а от непонимания сути своей работы. Волонтёры занимали подъёмники, предназначенные для прессы, разговаривали порой грубовато, не могли ответить на простые вопросы о трассе. Симон Фуркад на прошлом этапе Кубка мира по биатлону упоминал, что они и автографы клянчили немилосердно.
Одни волонтёры и пары слов не могли связать на английском, другие – напротив, злоупотребляли странными англицизмами вроде «нэйминга» и «тайминга».
Второй изыск, уже со знаком плюс, – руководитель объекта Андрей Марков, приятнейший в общении человек, по совместительству – экс-чемпион мира по биатлону.
С доброй улыбкой он говорил о том, какие неприятности постигли «Лауру» в последние дни. Погода менялась чаще, чем настроение у подростка. Мороз сменялся жарой, жара – ливнем, ливень – штормом. Трасса могла бы и не пережить такого удара, но работают на ней профессионалы – откачали. И даже провели турнир среди паралимпийцев. И проведут ещё – до Олимпиады как минимум шесть.
Марков оказался, кажется, единственным из руководителей объектов, кто ответил на все вопросы. На аренах в Прибрежном кластере шефы то и дело на чём-то спотыкались. Первый сказал, что и сам не знает, зачем городу после Игр понадобятся пять хоккейных арен. Второй признался, что понятия не имеет, куда после Олимпиады денут дорогостоящее оборудование конькобежной «Адлер-Арены». Лёд-то на ней растопят, чтобы сделать торгово-выставочный центр, а охладительная техника останется.
Кстати, о будущем олимпийских объектов. Если раньше добрую половину стадионов, включая «Айсберг» и «Ледяной куб», собирались перевозить в другие города, то теперь речь идёт только о «Шайбе» и двух тренировочных аренах. Хотя и по ним решения ещё нет. А всё потому, что перевозить объекты по частям на новый фундамент почти так же дорого, как строить их заново.
Впрочем, содержать ледовые центры в месте, где они мало кому интересны (ну кто будет заполнять 12-тысячник «Большого» после Игр?), тоже дорого и бессмысленно.
И всё же главное, что бросилось в глаза, – в аренах нет ничего особенного. Они удобные, сделаны в срок, но не поражают воображение, не заставляют кровь кипеть от восхищения техническим прогрессом и архитектурным
Местные жители, переходя на шёпот, объясняют, что владельцев домов медленно, но верно выживают. То свет отключают, то воду. И ведь не придерёшься – стройка вокруг, аварии случаются. Приходится уступать и съезжать.
новаторством. «Большой» и «Фишт» несколько выделяются из общей массы «торговых центров», но тоже не выглядят новым чудом света.
Если раньше казалось, что Олимпиадой в субтропиках мы хотели пустить пыль в глаза иностранцам, теперь понятно, что это вряд ли получится. Пока мы не построили ничего, что могло бы привести в трепет. Но время ещё есть…