Тренер вратарей «Спартака» - о тройке голкиперов

Уже не раз со сбора «Спартака» в Эмиратах мне доводилось писать об удивительных отношениях, царящих между тремя претендентами на одно место на поле – № 1. О том, как дружат семьями капитан Андрей Дикань и Артём Ребров, как по-доброму оба опытных голкипера подсказывают более молодому Сергею Песьякову. О том, что удивительная ситуация, когда все три стража ворот красно-белых сыграли в минувшей Лиге чемпионов по два матча, но никакой нервозности в их отношениях это не вызывает.

Все знающие люди говорят, что дело тут не только в характерах самих персонажей (хотя в них – в первую очередь), но и в человеке, который их объединяет – тренере вратарей Валерии Клеймёнове. Интересно ещё и то, что в клубе, где обычно работают или бывшие спартаковцы, или иностранцы, на этом посту закрепился человек, не сыгравший в «Спартаке» ни одного официального матча.

Подчёркиваю – именно официального. Эта важная деталь выяснилась уже в процессе беседы с человеком, с которым мы знакомы уже лет 20, но обстоятельное интервью сделали впервые. Клеймёнов не привык находиться на первом плане, поэтому даже говорил очень тихим голосом. Зато – интересные вещи.

«С КАРПИНЫМ ЗНАКОМ С ПРЕДСЕЗОНКИ-1990»

— Как вы, неспартаковский, вроде бы, человек, оказались в этом клубе? – спрашиваю Клеймёнова.
— На самом деле «спартачом» я чуть-чуть не стал в 1990 году. Провёл тогда со «Спартаком» при Олеге Романцеве все предсезонные сборы. Но по объективным причинам пришлось вернуться в Волгоград и продолжить выступления за «Ротор»: Владимир Горюнов переходу воспрепятствовал. Зато за время этих сборов сошлись с Валерием Карпиным, другим новичком красно-белых. Семьями жили на базе в Тарасовке – квартир-то в Москве ни у кого не было. Потом встречались, когда я уже играл в «Динамо», а он ещё не уехал из «Спартака» в Испанию. Тогда общение на много лет прервалось.

А в декабре 2008 года мне позвонил спортивный директор «Спартака» Дмитрий Попов, с которым я также знаком с той самой предсезонки-90. Предложил мне стать тренером вратарей дубля и спросил, как я на это смотрю. Я был двумя руками за. Так всё и началось.

— В 2007-м, помнится, вы работали тренером вратарей «Локомотива» при Анатолии Бышовце.
— Да. А на следующий год была такая команда – «МВД России». Вывели её за один сезон в первый дивизион, и я ушёл в «Спартак». Как выяснилось, очень удачно – ведь, ко всему прочему, она на следующий год благополучно растворилась в воздухе (смеётся).

«ДИКАНЬ СИЛЬНО ПЕРЕЖИВАЛ ИЗ-ЗА ТРАВМЫ, ЛИШИВШЕЙ ЕГО ЕВРО-2012»

— Три вратаря на одно место – и при этом видно, насколько тёплые у них отношения. Как это возможно, и приложили ли вы к этому свою руку?
— В первую очередь сказалось то, что сами ребята от природы коммуникабельны. И порядочны в отношении друг к другу. Наверное, родители воспитали их такими – в этом аспекте никакой тренер не поможет. Я же старался стать для вратарей в большей степени другом, старшим товарищем. Не только дядькой с кнутом, но когда-то и с пряником.

Например, после тяжёлой травмы Андрея Диканя прошлой весной видно было, что человек в душе сильно переживал. Он должен был ехать на домашний чемпионат Европы, но эта беда ему не позволила. Как настоящий мужик, внешне вида не показывал, однако когда мы разговаривали с ним один на один, чувствовал, как ему тяжело. В этой ситуации надо было его поддержать.

Не говорил и не делал ничего сверхъестественного. Просто втолковывал, что на этой травме жизнь не заканчивается и он ещё будет играть – долго и хорошо. Для наглядности привёл собственный пример 1990 года, когда в Душанбе Мухсин Мухамадиев точно так же сломал мне нос. А на следующий день я должен был ехать играть за сборную, куда меня вызвал Анатолий Бышовец. Но вместо национальной команды открыл глаза и увидел потолок больницы. Больше сборной в моей жизни не было…

Тяжело было. Но потом я оказался в «Динамо» и несколько лет там отыграл. Андрей попал в аналогичную передрягу. Это жизнь, в футболе от такого никогда не денешься. Когда сам проходил через такое – процентов на 70-80 (не на сто, поскольку все люди разные) знаешь, как вести себя в той или иной ситуации, что подсказать, посоветовать, а где-то и осадить.

— А как осаживали, можете рассказать?
— По-разному. Но не бил – это точно (улыбается). Только словом.

— А ведь в Китае, где вы в конце 90-х играли за «Шанхай Шеньхуа», вас и этому могли научить.
— Нет, это только в Корее порой случается. В Китае же при мне никто никого никогда не бил. Но слушают старших с первого раза – это однозначно. Вообще, по поводу Поднебесной остались только положительные эмоции. Когда ехал туда, в моём представлении возникали «шанхайчики» — маленькие домики. А когда приехал, был поражён ассоциациям с Майами, где был незадолго до того.

— Лично мне Шанхай показался китайским Нью-Йорком...
— В котором, кстати, очень хорошо относятся к русским. Как нас в школе учили: «Русский с китайцем – братья навек». Что же касается тамошнего футбола и вратарей… В глаза бросилось трудолюбие. Что-то может не получаться тактически или технически, но то, что тренер им скажет, они будут делать без разговоров. Споров не бывает.

— Кто из троицы нынешних спартаковских вратарей – самый по-китайски трудолюбивый?
— Все!

— Так не бывает.
— Бывает. Серьёзно. Сам поражаюсь. Мне приятно с ними работать ещё и потому, что ребят не надо заставлять из-под палки что-либо делать. Они горят желанием, постоянно работают. Нет такого: «Семёныч, ну ладно вам, дайте передышку».

Сергей помладше двоих других. Но иной раз Дикань подаёт пример тому же Песьякову. Если идёт тяжёлая работа, смотрю – уже «сдуваются». А Андрюха наоборот: сквозь зубы, молчит, скулы ходят, но находит в себе резерв ещё прибавить. И Серега, глядя на него, подтягивается, поскольку молодому никак нельзя работать хуже, чем опытному.

— Какая-то мини-дедовщинка у них существует?
— Нет. Может, в комнате, между собой – я не слежу. Впрочем, Дикань и Ребров-то приехали с семьями – и в номерах живут с ними. Так что и в комнате ничего такого нет (улыбается).

А насчёт дружбы между вратарями одной команды – знаю, что такое возможно, поскольку у меня тоже был и есть такой опыт. Мы большие друзья с Сашей Уваровым, моя жена – крёстная его ребёнка. Правда, мы ненадолго в «Динамо» пересеклись, месяца на три. Но отношения сохранились по сей день.

— По-моему, ни в одном клубе нет такого, чтобы на место основного вратаря с примерно равными основаниями претендовали сразу трое. Вспоминается случай «Тоттенхэма» с Гомесом, Кудичини и Плетикосой, но экс-спартаковский хорват там всё-таки оказался глубоко третьим.
— А у нас я с первого дня им говорил: «Играть будет сильнейший на данный момент». И всё время придерживаюсь этой тактики. Они прекрасно знают, что на игру их назначаю не я, а главный тренер.

Естественно, мы вечером накануне игры собираемся, обсуждаем все вопросы, в том числе и вратарский. А уже на установке в день матча он объявляет команде состав.

«РАСПЛАНИРОВАТЬ ЧТО-ЛИБО С ЭМЕРИ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО»

— Бывали случаи, когда Валерий Карпин или Унаи Эмери не соглашались с вашей точкой зрения и ставили другого вратаря?
— При Карпине – нет. А при Эмери… Скажу так: Унаи особо ни с кем не советовался. Смысл моей работы он видел только в том, чтобы готовить вратарей к матчам, тренировать их. Нет, поначалу было несколько игр, когда он спрашивал: «Кого планируешь?» А потом он свёл всё это на нет.

— Был из-за языкового барьера или разного менталитета какой-то дискомфорт от работы с баском?
— Дискомфорт был по части планирования тренировочного процесса. Мы с Георгичем привыкли работать, заранее обсуждая, сколько времени мне нужно на разминку, сколько – на основную работу с вратарями. И, когда уже выходил на поле, чётко знал, 30 минут есть у меня в распоряжении, час или вся тренировка голкиперов.

При Эмери такого не было. Он мог запросто сказать: вратари мне нужны через пять минут. За это время они, естественно, могут только пробежаться вокруг поля два раза. Неготовые, неразмятые – и сразу бросать их в бой… Как-то я стал ему об этом говорить и услышал: «У меня подготовка такая».

И в основном они играли ногами. Не говорю, что это не надо – наоборот, это важнейшее качество для современного вратаря. Но любой процесс требует подготовки. А тут зачастую ни на что, кроме ног, времени не хватало. Одно оговоренное заранее упражнение могло в одну секунду замениться другим.

— Кто, кстати, по игре ногами во вратарской бригаде «Спартака» лидер?
– На данный момент — Песьяков. Но ему надо прибавлять в некоторых других компонентах. Все вратари у нас равные, у каждого есть более сильные стороны, а в каких-то им надо прибавить.

— Говорят, и время начала тренировок при Эмери стихийно варьировалось – игроки знали, что занятие начнётся в одно время, а стартовало оно в совсем другое.
— Если честно, он как тренер меня не впечатлил.

— Три раза третье место в Испании тоже просто так не займёшь.
— Наверное, в России и Испании разные менталитеты.

У нас принято, что главный тренер полностью отвечает за команду. Не только за тренировочный процесс, но и за всё остальное. Кого наказать, кого поощрить. Это должна быть пирамида, а от него, как в ёлке, вниз идёт разветвление. А насколько я слышал, Эмери в «Валенсии» отвечал только за тренировочный процесс, всё остальное же делал генеральный директор. В том числе и непопулярные меры, которые надо было принимать по отношению к футболистам.

Но гендиректор или президент не может постоянно находиться вместе с командой. Разве он должен приходить и наказывать, если игрок опаздывает на тренировку на 5-7 минут? Это должно быть «местное» решение. Его должен штрафовать главный тренер. А он этим не занимался.

— Вот и Дмитрий Комбаров, назвав недавно Эмери «пряничным» тренером, рассказал, что при нём никто из игроков не выплачивал накладывавшихся на них штрафов.
— Абсолютно. За этим никто не следил. Мягко говоря, дисциплина пошаливала.

«ЭТИ ТРОЕ НЕ СПОСОБНЫ СДЕЛАТЬ ГАДОСТЬ ДРУГ У ДРУГА ЗА СПИНОЙ»

— А вратарей в «Спартаке» давно не доводилось штрафовать?
— Лично я никого не штрафую. Что касается веса, то ни у кого из них лишнего нет. А если «попадают» по каким-то другим моментам – при Карпине приходится платить. Кстати, штрафы у игроков собирает именно Дикань. Держатель «общака» (смеётся). Это общекомандные деньги, и на что они расходуются, мы отчёта у них не спрашиваем.

— Доводилось слышать такую версию, что здоровая атмосфера среди вратарей «Спартака» связана ещё и с тем, что все они разновозрастные (Диканю – 35, Реброву – 28, Песьякову – 24). И, соответственно, нет зависти одного ровесника к другому, что первый играет, а второй – нет.
– Может быть, разница в возрасте и вправду сказывается на их отношении друг к другу. И ещё, что очень важно, у них нет чёрной зависти. Подсидеть, оговорить, что-то нехорошее рассказать… Потому что в моей карьере подобное встречалось. Примеров приводить не буду: назову команду, сразу начнут просчитывать. Но я с этим сталкивался, знаю, что это такое и насколько неприятно, когда что-то делается у тебя за спиной. Так вот: эти трое ребят не способны сделать гадость друг у друга за спиной.

— Когда вы чувствовали, что назревает легкая напряжённость, не бывало, чтобы собирали всех троих, допустим, в ресторане – поговорить «за жизнь»?
— Слава богу, у нас не доходило до какой-то напряжённости. А в ресторане, когда команда собирается вся вместе, они между собой много общаются – то есть им этот контакт нужен не только в работе. Но таких вот чисто вратарских встреч – не было.

— Хотя вратари – это команда в команде, согласны?
— Конечно. Недаром же умные люди говорят, что классный вратарь – это 50 процентов команды. Не я это придумал. А собраться – может, и соберёмся. Желательно – по хорошему поводу (улыбается).

В душу им стараюсь не лезть. Но если кто-то придёт хмурый, стараюсь через шутку их взбодрить, раскочегарить. Потому что если вратарь (да, думаю, и любой игрок) чем-то удручён и думает о чём-то своём, это сказывается на тренировочном процессе.

— Песьяков ещё не семейный?
— Он давно встречается с девушкой. Обещал: «Как только соберёмся гулять свадьбу, Семёныч, обязательно приглашу!» Приму приглашение с удовольствием.

— Тут, в Эмиратах, у вас есть возможность и с женами пообщаться, что ещё лучше голкиперов позволит понять.
— Нет, всё-таки стараюсь в семью не лезть. Это сугубо личное. Мы, конечно, знакомы – и когда видимся, допустим, с женой Андрея, всегда общаемся. Сынишка у Диканя, Сенька, забавный, мяч активно гоняет. Год назад всё спал у него на руках, а сейчас бегает – не остановить. И с женой Реброва несколькими фразами обязательно обменяемся. Но лезть в семьи слишком уж вовнутрь – это не моё.

— Вообще, ваша методика работы с вратарями имеет какие-то корни? С кого вы брали пример?
— Без бахвальства назову себя скорее самоучкой. Естественно, что-то подсматривал и анализировал, брал диски и раньше видеокассеты. Сам заказывал за границей. Саша Уваров, с которым мы дружим семьями, привозил.

Но отталкивался всегда от игровых ситуаций. Просматриваешь матчи – не только наших вратарей, но и всех. Видишь ситуацию, где голкипер сыграл удачно или нет. И под эти ситуации придумываешь упражнения.

«НЕ СЧИТАЮ, ЧТО АКИНФЕЕВ СЛАБЕЕ ВАЛЬДЕСА»

— Когда вы играли в «Роторе» у Александра Севидова или Виктора Прокопенко, в «Динамо» — у Валерия Газзаева и Константина Бескова, кто с вами, вратарями, работал? Ведь такой профессии – «тренер вратарей» — в ту пору, по-моему, ещё не придумали.
— В «Роторе» — ещё нет. Сами размялись, второй тренер побил чуть-чуть по воротам, понавешивал, чтобы на выходах поработали – и всё, пошли. Впервые столкнулся с тренером вратарей, когда в 91-м перешёл

в «Динамо». Им был Николай Гонтарь. А мне уже было 26 лет. Разницу почувствовал сразу.

— Можно сказать, что Гонтарь был первым тренером вратарей в российском футболе?
— Первым, наверное, был Леонид Колтун в «Днепре» у Владимира Емеца.

Кстати, он приглашал меня в 84-м, когда сборная РСФСР в Сочи выиграла юношеский турнир «Переправа». Но меня призвали в армию в Смоленск – и не сложилось. Но потом с Колтуном пересеклись уже в «Роторе», где он стал главным тренером. Занимался он со мной, правда, редко – ему и основной работы хватало. Порой говорили после тренировок, но не в таких объёмах, как хотелось бы.

— Насколько доверял вам Бышовец в пору работы в «Локо»?
— Полностью. Так же, как с Карпиным, мы садились и заранее планировали тренировки. План подготовки на день у меня был расписан, и я знал всё вплоть до минуты. И кого ставить на игру, он советовался всегда.

— Все люди, работавшие с Бышовцем, говорили, что общение с ним было каждодневным испытанием и уроком.
— Абсолютно верно. Он всегда как бы давал тест, и ты должен был его каждый день проходить. Работа с ним мне в дальнейшем, в том числе и в «Спартаке», очень помогла. В принципе, я при нём и начал как тренер вратарей – когда он ещё был в «Химках» в 2002 году. Я только закончил играть, и он меня позвал. Хотя после 90-го, когда из-за перелома сорвалось моё попадание в сборную, мы не сталкивались. И для меня его приглашение стало неожиданностью.

— С кем из известных вратарей, кроме трёх нынешних спартаковских, вам довелось поработать?
— Плетикоса, Рыжиков, Шунин, Березовский, Габулов, Джанаев, Беленов… Обширный список. Кстати, и с Акинфеевым чуть-чуть получилось поработать – в молодёжной сборной под руководством Андрея Чернышова. Там же и Габулов был. С Игорем, правда, пересекались всего два или три раза, поскольку его уже вызывали в первую сборную.

— Что выделяет Акинфеева из общего ряда голкиперов?
— Божий дар. Такие люди рождаются раз в 50 или даже в 100 лет. Железная психика! И плюс сумасшедшие данные. Рост невысокий, но и прыгучесть, и игра ногами, и хладнокровие, и техника… А выбор позиции уже тогда, в юном возрасте, у него был отличный.

— Пошли разговоры, что после отказа Виктора Вальдеса продлить контракт с «Барселоной» каталонцы рассматривают в том числе кандидатуру Акинфеева. Он бы смог потянуть этот уровень?
— Даже не сомневаюсь – смог бы. Не считаю, что он слабее Вальдеса. На моей памяти, в «Барсе» особо сильных вратарей никогда и не было. Даже Субисаррета не мог идти в сравнение с тем же Шумахером.

— Увы, в плане здоровья Акинфеев однажды пострадал в нашумевшем столкновении с форвардом «Спартака»...
— Считаю, что в той истории было гораздо больше шумихи. Две остро конкурирующие команды – оттого и эффект. Сколько мы ни просматривали этот момент – ну не шёл специально Веллитон, чтобы сломать Игоря!

«ДЖАНАЕВ БЫЛ НЕ ДО КОНЦА ГОТОВ БЫТЬ ПЕРВЫМ НОМЕРОМ „СПАРТАКА“

— До нынешней тройки спартаковских вратарей в „рамке“ красно-белых находились Стипе Плетикоса и Сослан Джанаев. У них такие же человеческие качества, как у Диканя – Реброва – Песьякова? С ними было так же просто или были нюансы?
— Естественно, были нюансы. С Плетикосой я особо не поработал. Когда пришёл, он был травмирован. Потом – то уезжает, то нет… У человека были какие-то обиды, что на его место встал Джанаев. К Стипе в душу я не залезал. Он особняком держался.

А Сослан на тот момент, возможно, был не до конца готов к роли первого номера в таком клубе, как „Спартак“. Психологически это очень большая нагрузка. Здесь стоит задача только выигрывать, и ошибок болельщики могут не простить. Особенно когда их несколько кряду, и это сказывается на результатах.

— Даже после своей катастрофической ошибки в матче второго круга сезона-2009 с ЦСКА он получил ещё полгода в воротах!
— Да. Кредит доверия у него был. Это было наше совместное решение с Карпиным. Сомнения, естественно, были, но решили: поедем на сборы, а играть будет сильнейший. Сказали: „Все начинают с нуля“. Были Джанаев, Хомич и Песьяков. И Сослан на тот момент выиграл эту борьбу. Но в конце первого круга матч с „Аланией“ его морально надломил.

Хорошо, что тут же наступил перерыв и у нас было время осмыслить происходящее. Сборы показали, что нужен опытный вратарь, чтобы команда была спокойно. Нужен был „дядька“. И появился Дикань.

— Вам теперь не кажется, что само по себе решение в пользу „паспорта“, а не класса, то есть Джанаева в противовес Плетикосе, было не совсем правильным?
— Не имею права судить, поскольку работал тогда в дубле.

Тем не менее начал-то Джанаев здорово! И с ним команда в 2009 году практически до конца сезона боролась за золотые медали. В конце произошёл срыв, но для молодого вратаря, как и полевого игрока, это нормальное явление. Первая оплошность была чисто технической, а потом появилась боязнь ошибиться. Когда ты этого боишься, происходит наоборот.

Своим вратарям в тренировочном процессе всегда говорю: „Ребята, если произошла ошибка и вы виноваты, не надо себя корить. Того, что было, уже не воротишь. А вот выручить, спасти команду в следующих играх вы ещё можете. Надо думать о будущем, а не о прошлом“.

— А у Джанаева на тот момент психика оказалась слишком нежной?
— Наверное, да.

— У кого из трёх нынешних голкиперов психика самая устойчивая?
— Позвольте не отвечать. Делать это публично – неправильно.

»ПОЕХАЛ ЗА ЧЕПЧУГОВЫМ – ПРИВЁЗ ПЕСЬЯКОВА"

— Приглашение в «Спартак» каждого из нынешней троицы не выглядело очевидным, напрашивавшимся решением. Довольно возрастной Дикань, всю карьеру являвшийся вторым вратарём Ребров… Можете рассказать, как и почему вы нашли именно их?
— Конечно. Интересной была история с Песьяковым. Ещё когда я работал в дубле, Дмитрий Попов попросил меня съездить на матч «Шинник» — «Сибирь». За новосибирцев играл Сергей Чепчугов, и Дмитрий Львович отправил меня в командировку его посмотреть. А в том матче мне больше приглянулся Песьяков. Тогда искали вратаря на замену Плетикосе – и взяли его.

По Диканю уже говорил – нужен был «дядька», опытный вратарь. На то время, когда его приглашали, у нас вообще оставался один голкипер. Песьякова удалили в игре с Томском, Сослан по определённым причинам не тренировался с командой. Был один молодой Беленов. А вратарь был нужен только с российским паспортом. Мы «прочёсывали» весь список вратарей Премьер-Лиги. Дикань тогда очень здорово играл за «Терек». Плюс помню его ещё с 2002 года, когда он играл за хабаровский СКА.

— Это когда он там пенальти бил?
— Этого не видел. Мне запомнилось, как он рукой выбрасывал мяч за центр поля. Всегда наблюдал за развитием карьеры Андрея, держал его на заметке. И вот сидели, обсуждали. Один не подходил по одной причине, второй – по другой. Акинфеев и Малафеев сразу отпали, в «Локомотиве» вообще не было русского вратаря. И тогда говорю Валерию Георгиевичу: «А как вам Дикань?» Карпин отреагировал тут же: «Давай Диканя!»

— Паспорт был решением на уровне клуба?
— Да. У нас хватало иностранцев в поле, и политика клуба была такова, что лучше иметь хорошего легионера – полевого игрока, нежели голкипера. Тем более что не будем забывать: советская школа вратарей была одной из лучших и подарила миру сильнейшего голкипера всех времён по версии ФИФА – Льва Яшина.

— Но это советская, а не российская...
— Десятилетие после развала СССР выпало, это так. Не работали школы, в манежах, кроме спартаковского, рынки были… Политическая жизнь страны сказалась и на футболе. Позже появились специалисты по вратарям, и их стало больше, чем в СССР. Но выпестованная ими молодёжь только-только начинает.

— Могли в момент приглашения предположить, что Дикань станет кумиром болельщиков, капитаном «Спартака» и культовой фигурой? Приходить в 30 лет в топ-клуб, переезжать с периферии в столицу – морально непросто.
— Даже не думал об этом. Просто хотелось, чтобы добротный вратарь хорошо защищал ворота. Выяснилось, что всё было сделано правильно. Знал, что он может сильно играть – но выяснилось, что способен и на такой кураж, как в гостях с «Марселем», когда у него получалось всё.

— Вы упомянули Беленова. Сейчас его Фабио Капелло уже к сборной подтягивает. Не жалеете, что поспешили расстаться с ним?
— Нет. Расстались по-хорошему. На тот момент Дикань был номером один по всем параметрам. А Александру поступило предложение из «Кубани», и он хотел играть. Мы посоветовались с Валерием Георгиевичем и пришли к выводу, что не можем держать парня, которому нужно выходить на поле. Тем более что у нас был Песьяков. И пришли к обоюдному согласию, от чего стало лучше всем.

— В прошлом году все открыли для себя Реброва, даже в Лиге чемпионов игравшего спокойно и уверенно. Почему вы положили глаз на него?
— Артёма тоже давно знал – ещё по работе в дубле московского «Динамо». Они у меня были там вдвоём с Шуниным. Отличался работоспособностью, спокойным характером. Мог – и может – сказать, что думает, не прячется за чьи-то спины. Открытый парень, приятный в общении, трудоголик. Поэтому у меня сомнений в нём никогда не возникало.

— Но когда человек, и в чемпионате России-то имевший мало практики, выходит на матч Лиги чемпионов с «Бенфикой» как на обычную встречу и «Спартак» одерживает свою единственную победу в групповом турнире – разве это не удивительно? Волновались за него, что может «поплыть»?
— Знаете, нет. Я спокоен за всех своих подопечных. Мандража не бывает никогда.

«СКАЗАЛ АНДРЕЮ: „МАСКУ СНИМАЙ“

— В прошлом году Дикань получил приз „Джентльмен года“. Для вас как человека, который несколько лет с ним работает, это наверняка не стало откровением?
— Абсолютно. Считаю, что он по делу получил эту награду, заслужил её своим отношением к футболу, партнёрам, болельщикам, да и к судьям тоже. Пример его джентльменства – злосчастная травма, которую ему нанёс Кержаков. Другой на его месте мог затаить злость. Но знаю, что они общались по телефону – Андрей рассказывал, что форвард позвонил и попросил извинения, сказав, что это был чисто игровой момент. И Дикань ответил: „Без вопросов, Саша. Всё понимаю“.

— Мне было не совсем понятно, что после такого столкновения Кержаков пошёл бить пенальти нокаутированному им, пусть и неумышленно, вратарю.
— Когда ты в игре и азарте, невозможно понять, насколько серьёзна травма. Никто этого не осознавал, даже сам Андрей. Вышли врачи, он сказал: „Да, я смогу играть“. Почему он не должен в такой ситуации бить пенальти?

— Сложно ли было после его возвращения избавить Диканя от подсознательного страха перед столкновениями?
— После такой травмы это у любого присутствовало бы. Первое время он маску стал надевать, страховаться. Потом пришлось с ним поговорить на эту тему. „Андрюх, тебе поставили титановые пластинки. У тебя другая сторона сейчас гораздо слабее, чем эта. Маску снимай, она тебе только мешает“.

Он её недели две проносил, не больше. Поехали на сбор в Австрию, там её и снял. Мы-то сначала думали, что у него будет такая же маска, в какой Петр Чех играет – облегающая. А ему какую-то неудобную сделали.

— Чех-то в своей совсем неплохо играет. Лигу чемпионов вот выиграл. В серии пенальти.
— Думаю, сейчас шлем — уже больше часть его имиджа.

— По общению с Ребровым и том, что о нём известно, складывается впечатление, что он тоже мог бы претендовать на титул „Джентльмена года“.
— Да, у него отличные человеческие качества. Что-то грубое от него услышать невозможно. Не то что в свой адрес, а даже в моменты самых тяжёлых тренировок, от утомления. Сколько знаю его – всегда Артём был культурным и воспитанным.

— Когда с ним в воротах, пусть и не по его вине, проиграли на Кубок России „Волге“ — не боялись, что это может его надломить?
— Нет. Если бояться всего, то лучше вообще не работать.

— Вообще, какие главные плюсы у каждого из трех вратарей вы бы назвали?
— У всех троих – трудолюбие и профессиональное отношение к делу.

— Хочется индивидуализировать.
— Это будет некрасиво по отношению к ним. Выставляя напоказ даже их сильные стороны, косвенно скажу и о тех, где нужно прибавлять.

— Считается, что психика у вратарей ранима. В „Спартаке“ основного голкипера на сегодня нет. Они нормально переносят ощущение, что на следующий матч могут не выйти? Каждому ведь хочется быть первым, а Дикань им и вовсе немалое время был.
— Не думаю, что у них ранимая психика. Как раз психологически они устойчивы. Тот же Ребров после большого перерыва вышел играть в Лиге чемпионов, действовал здорово, и команда победила. Если бы его психика была ранимой, человек в такой ситуации испытал бы стресс.

Сергей вообще человек без нервов. А Андрей – опытный, знает, как контролировать себя. Насчёт привычки же, что можно не выйти на следующую игру… Просто так мы никого не меняем. Право на ошибки у каждого из них есть. После первой оплошности в запас – у нас такого нет. Стараемся полностью доверять людям, с которыми работаем.

— Почему на гостевой матч с „Селтиком“ неожиданно вышел Песьяков, а не Дикань?
— Андрей был после травмы. Он ещё полностью не восстановился, но так получилось, что надо было выходить играть. Как известно, Сергей получил с „Анжи“ перелом пальца. Кстати, этот момент – человеку ломают палец, и ему ещё за это дают желтую карточку – может быть только у нас в России…

— Человек, который дал жёлтую карточку, больше не получил ни одного назначения, а сейчас объявил о завершении судейской карьеры.
— Нам-то от этого легче?

— Думаю, легче.
— Ладно, о судействе не будем. Так вот, у Андрея было больное плечо, стоял вопрос даже об операции. К тому моменту он восстановился не до конца, плечо ещё побаливало. Но кроме него играть было некому – только совсем молодому Чернышуку. На это мы пойти не могли.

Ну и чисто психологически – от „Зенита“ четыре получили, от „Динамо“ пять… Такое – в любом случае нокдаун, от которого сразу тяжело оправиться. Вот и решили поставить Песьякова. Дикань перенёс это нормально, без всяких обид. С ним индивидуально переговорили на эту тему и Карпин, и я.

— Проблемы со здоровьем у Диканя позади?
— Да, все вратари работают в полную силу.

»ТРИ ВРАТАРЯ СТАРТУЮТ С РАВНОЙ ПОЗИЦИИ"

— Сейчас сложилась парадоксальная ситуация. Дикань – избранный капитан команды, но летом он станет легионером. Есть какие-то лазейки, чтобы этого не произошло, или всё однозначно?
— Пока окончательно решение, по-моему, не принято. А когда окончательно что-то не принято, лучше у нас об этом не говорить и не думать – всякое возможно.

— Но если исходить из худшего варианта и Дикань станет легионером – что тогда, учитывая политику клуба? Его придётся продавать?
— На данный момент человек работает на полную катушку. А что будет через полгода – к чему загадывать? Может, и нас к тому моменту в команде след простынет? Сам Андрей живёт сегодняшним днём. Станет он легионером или нет – ещё вопрос. Если станет – тогда и задумается.

— Сейчас идёт первый сбор. Можно ли говорить, что три вратаря находятся на абсолютно одной линии и стартуют с одинаковой позиции?
— Только так. Любимчиков нет и никому поблажек ждать не следует. Играть будет сильнейший на конкретный момент.