Ситуация с переходом Антона Понкрашова в ЦСКА (уж третьим в его карьере!) получилась странной, если не сказать загадочной. Удивление армейских болельщиков и разочарование их питерских «коллег» понять несложно – именно такой реакции и следовало ожидать. Но вот то, как отреагировало руководство красно-белых в лице спортивного директора «Спартака» Алексея Карванена, стоит отдельного упоминания. То, что Алексей Карванен назвал решение игрока сменить клуб ошибкой, нормально – это его мнение. Но вот фактические обвинения баскетболиста и его агента в рвачестве – это уже любопытно. По версии функционера, клуб предпринял немало усилий, чтобы удержать лидера команды и уроженца Санкт-Петербурга у себя. Но тот (читай – агент) предпочёл сиюминутную выгоду (причём не слишком большую) патриотизму и возможности прогрессировать (ясно, что с игровым временем у Понкрашова в «Спартаке сложилось бы почти наверняка лучше, чем в столице).
Разобраться в ситуации, не зная её изнутри, всегда сложно. Поэтому мы и решили получить информацию из первых рук – то есть от того самого „агента-проныры“, который, якобы, чуть ли не вынудил основного разыгрывающего сборной в третий раз войти в реку, уже дважды его не принявшую. Забегая вперёд, скажу, что агент Максим Шарифьянов – личность в баскетбольном мире известная, а у своих подопечных пользующаяся авторитетом и доверием. Автору этих строк довелось к тому же столкнуться с ним и в журналистике (это объяснение тому, что наша беседа велась на ты). Знаю, что „Спартак“ для питерца Шарифьянова далеко не пустой звук, и как-то не хотелось верить, что агентская деятельность сделала из него этакую акулу, жёсткого дельца, способного и практически родную команду „кинуть“, и своего игрока сподвигнуть на заведомо проигрышный для него вариант.
Антон Понкрашов
– Максим, расскажи, как же ты в одночасье превратился в „серого кардинала“ российского баскетбола?
– Ну, вообще-то скажу сразу, что я вообще не планировал как-то комментировать сложившуюся ситуацию и заявления спортивного директора „Спартака“. Немногие знают, что в Питере я отработал много лет, сам четыре года был спортивным директором красно-белых, а впервые пришёл в клуб вообще в далёком 1999-м. В общем, это изначально не чужая мне структура, у меня там до сих пор много друзей, я со многими общаюсь. И читать сейчас про себя, что я вонзил нож в спину родному клубу и увёл из него игрока, которого всеми силами пытались удержать, было неприятно. Что же касается самой ситуации, то она проста и понятна. Во-первых, контракт по схеме „1+1“ был согласован обеими сторонами, под ним стоят подписи как игрока, так и клуба, и сейчас обвинять меня в том, что я выламывал клубу руки и требовал изначально однолетнего соглашения… Это просто неправда. Более того, если кто не в курсе, то клуб точно так же имел возможность расторгнуть соглашение в одностороннем порядке, как и игрок имел право уйти. Эти условия были обоюдными и никоим образом не ущемляли интересов „Спартака“. Мало того – у клуба было даже больше времени на принятие подобного решения. Если Антон был лимитирован 30 июня, то клуб имел право расторгнуть договор вплоть до середины июля. В этом смысле как раз баскетболист был в заведомо более проигрышном положении.
Что же касается нынешних переговоров, то тут тоже хочется расставить все точки над i. Не секрет, что Антон провёл по-настоящему хороший сезон, и ещё в феврале – за полгода до окончания чемпионата – я первым вышел на „Спартак“ с предложением продлить контракт. Антон на тот момент лидировал в лиге по многим показателям, его всё устраивало, да и команда шла хорошо. И на тот момент мы с ним услышали очень правильные слова – о том, что в нём заинтересованы с прицелом на годы, что вокруг него собираются строить команду и что нынешний договор с опцией досрочного расторжения будет пересмотрен. Затем – уже в марте – поступило одно-единственное предложение от „Спартака“, и оно не предполагало повышения зарплаты игрока, что на тот момент не устроило уже нас. Было просто глупо соглашаться на такие условия за четыре месяца до конца сезона. Разумеется, мы надеялись на продолжение переговоров, но вот продолжения как раз не последовало. С того самого момента, с марта, ни у меня, ни у Антона не было никаких контактов с Алексеем Карваненом по поводу продления договора или его пересмотра. Уже в июне я узнал – причём не от Карванена, а от руководства клуба, – что „Спартак“ не собирается пересматривать условия контракта Понкрашова, что там считают этот контракт, опцией досрочного одностороннего разрыва, справедливым.
На самом деле эта была та самая конкретика, которой мы очень долго ждали. Четыре месяца мы находились в подвешенном состоянии, а тут по крайней мере всё стало понятно. А дальше ситуация развивалась довольно стремительно. В конце июня мы получили предложение от ЦСКА и приняли его. И я не вижу тут никакой нашей вины – у Карванена было достаточно времени, чтобы продолжать переговоры, высказывать свою позицию. Если он, допустим, узнал, что мы ведём переговоры с ЦСКА, то и тогда у него было несколько дней на то, чтобы выйти на меня или Антона, и узнать, правда ли мы собираемся уходить. Дело в том, что на момент, когда он выдал эту информацию в прессу, ещё ничего не было подписано, решений принято не было. И Карванен, вместо того, чтобы выйти на нас, предпочёл начать обсуждение этой ситуации с журналистами, критиковать решение Антона – заметьте, решение, которое ещё даже не было принято, критиковать меня, который, дескать, тайком уводит игрока из клуба.
Антон Понкрашов
– Если я правильно понял, то после разговора о заинтересованности в многолетнем сотрудничестве, состоявшемся аж в феврале, со стороны клуба не последовало вообще никаких серьёзных шагов в этом направлении? Как-то не слишком логично. У тебя есть соображения, каковы причины этого?
– Действительно не было никаких шагов. Только я, по своей инициативе, периодически общался с руководством команды, но сам спортивный директор, который непосредственно отвечает за такие вопросы, на меня с того момента не выходил. Я могу только предположить, в чём дело, высказать свои соображения на этот счёт. На мой взгляд, причин две – и обе они, скажем так, на совести Карванена. Первая – это то, что в марте и у Антона, и у всей команды был некоторый спад, последовало несколько неудачных результатов, и клуб вылетел из лидирующей тройки. Да и концовка регулярного чемпионата в целом была тяжёлой. А вторая причина – ключевая. Карванен несколько раз говорил, в том числе и прессе, что у Понкрашова нет никаких реальных предложений и он никуда не уйдёт. И это было правдой – конкретных переговоров в самом деле не было. Говорил это уже и повторю ещё раз: в июне мы не собирались покидать „Спартак“. Видимо, Карванен решил рискнуть – дескать, никуда мы не денемся. Естественно, гораздо выгоднее оставить игрока на прежних условиях, не обременяя себя ни новым контрактом, ни новой зарплатой. И при этом — имея возможность расторгнуть договор в одностороннем порядке. Ну, допустим, пришёл в клуб Кириленко – и на него не хватает денег. Без какой-либо привязки непосредственно к Андрею, я просто иллюстрирую саму ситуацию. Я могу только строить догадки, но если Карванен действительно принял такое решение, решив сэкономить, то он попросту ошибся. В любом случае мы не несём ответственности за это решение.
– Пресловутый разрыв контракта в одностороннем порядке был возможен только в межсезонье?
– Да, Антон мог это сделать до 30 июня, а клуб – до 15 июля. Скажу больше – когда мы подписывали этот договор год назад, никто и предположить не мог, что сезон в ПБЛ продлится почти до конца июня. Это к вопросу об агенте, который выкручивал руки команде. Условия изначально были не слишком выгодны нам, ведь понятно, что пока идёт плей-офф, никто и ни с кем никаких переговоров не ведёт. А почему такая опция появилась вообще, я могу объяснить. Во-первых, год назад у клуба были сомнения в Антоне. Совершенно справедливые, кстати, ведь он год фактически вообще не играл. А подписание состоялось до чемпионата мира, который он провёл очень хорошо. Брали его на роль основного разыгрывающего, но сомнения в его форме и состоянии были. Во-вторых, у нас тоже была своя мотивация. Дело в том, что, переходя в „Спартак“, Понкрашов согласился на двойное уменьшение зарплаты, и естественно он хотел не только вернуться на высокий уровень, что вполне можно было сделать и в „Спартаке“, но и лучше зарабатывать. По-моему, такое желание вполне естественно для профессионального спортсмена. Вот поэтому – с обоюдного согласия – в контракте и появился такой пункт.
Антон Понкрашов
– Условия красно-белых игрока не устроили – с этим всё ясно. Но какова его мотивация при переходе в ЦСКА? Риск ведь весьма немалый. Ты лично советовал Антону принять это предложение?
– Думаю, ты знаешь Антона не хуже моего и понимаешь, что ему сложно навязать какое-либо мнение. Он человек взрослый, причём давно. Конечно, все решения мы принимаем вместе, и, конечно, мы – даже в условиях жёсткого цейтнота – постарались тщательно взвесить все за и против. Скажу, что это решение было самым трудным в его карьере. Помимо рисков чисто баскетбольных, пришлось обсуждать и риски репутационные. Мы понимали всё возможное негативное отношение к этому решению и непринятие его болельщиками „Спартака“. Честно говоря, мы вообще не хотели предавать огласке все обстоятельства переговоров, чтобы никаким образом не навредить „Спартаку“. Мне хочется думать об имидже и репутации этого клуба, но если о ней не думает менеджер команды, то я не могу молчать – ведь он своими комментариями ставит под угрозу уже мою репутацию. В общем, риски мы осознавали – и третий приход в ЦСКА, и весь возможный негатив…
Но Антон — амбициозный человек, более чем амбициозный. Да, у него дважды не получилось в этом клубе, но давайте посмотрим на ситуацию со стороны: лучший российский разыгрывающий, лидер сборной переходит в лучший клуб страны. Почему это кому-то кажется дикостью? Сильнейшая команда хочет и может пригласить лучшего российского игрока в своём амплуа. Игрок в свою очередь заинтересован в этом и мотивирован. Что тут удивительного? По-моему, это абсолютно нормальная ситуация. Что же касается репутационных сложностей, то Антон их принял. Могу сказать, что он до сих пор переживает, и тем более сложно ему было в тот момент, когда появились эти комментарии Карванена, опубликованные ещё до принятия какого-либо решения. Не исключаю, что и они могли повлиять на решение Антона. А вообще, я считаю, что он может доказать свою правоту только одним способом – игрой. Личными и командными достижениями в составе ЦСКА. Думаю, что сейчас правильный момент для этого, сейчас он к этому готов.
– Ты представляешь не только Понкрашова и тебе ещё работать на российском рынке, на котором „Спартак“ – далеко не последний клуб. Можно сказать, что ты осложнил себе жизнь, испортив отношения с этой командой?
– Я „Спартаку“ никогда не давал повода для претензий, поэтому мне было неприятно читать все эти комментарии. Само собой, мне ещё работать с этим клубом, ведь у меня и сейчас там есть игроки. Баскетбольное сообщество не такое большое, и в нём важно сохранять взаимное уважение, заботиться об этике. К сожалению, это не всегда свойственно Алексею Карванену. Не мы одни проходили через подобное. Почему-то любой игрок, покидающий „Спартак“, автоматически записывается им в предатели. Так было и с Егором Мещеряковым, который удостоился от Карванена упрёков в несостоятельности и советов завершить карьеру. Доставалось и Саше Дедушкину, и другим. Вот такая есть черта у человека – бросать вслед уходящим игрокам какие-то претензии. Искренне надеюсь, что со „Спартаком“ у меня сохранятся добрые отношения, ведь, как я уже сказал, у меня там осталось много друзей. И вообще это очень хорошая структура.